Смертельный звонок. Николай Леонов

отдельная тайна, заслуживающая исследования. И как они могли вообще найти точки соприкосновения, тоже затрудняюсь сказать. Они были совершенно, абсолютно, безусловно разные. Он мальчик скрытный, деликатный и на редкость интеллигентный и при том упрямый и своенравный.

      Эхом донесся невесть откуда Аленин голос:

      – А Нина пристрастилась за годы красивой жизни к выпивке. Сама принимала и его сбивала с пути…

      – То есть Денис все-таки пил? – подхватил Крячко.

      – Пьяным его никто никогда не видел. Он знал, что у него плохая наследственность, и не желал поддаваться данной слабости, – ответила Анна Георгиевна и по-особенному поджала губы, было видно, что эту тему она не собирается обсуждать.

      Пожалуй, имеет смысл воззвать к сентиментальности, решил Станислав Васильевич и, как мог деликатно, сообщил:

      – А нам вот подсказали, что Нина дождалась Дениса из армии.

      Елена Васильевна фыркнула в блюдце, но тотчас прикрылась салфеткой. Престарелая завуч лишь подняла бровь.

      – Звучит романтично, если припомнить, что, во-первых, теперь из армии ждут всего-то год и что, во-вторых, Нина за это время успела многое.

      Гуров усомнился, пусть и с улыбкой:

      – Что же, неужели Денис все понял и простил?

      – Любовь оказалась зла. А возможно, и она наконец поняла, какое сокровище может потерять. В любом случае по возвращении она ему вывалила все и приняла отпущение грехов. Поженились, стали жить у Дениса. Первое время по привычке она попыталась продолжить разгульную жизнь, но на правах мужа он это быстро прекратил. Потом родилась дочка Лялечка – и Нина изменилась окончательно.

      – Трогательно, – признал Крячко, – жили они дружно?

      – Скандалов между ними никто не наблюдал, – точь-точь как ранее, относительно пьянки, сообщила Анна Георгиевна.

      – Ревновала его, как кошка, – вставила Алена.

      Станислав Васильевич уточнил, памятуя больничный разговор:

      – Она его? Не он ее?

      – Тоже мне, сокровище! И разнесло ее после родов, как аэростат, – пояснила тощая Елена Васильевна, – к тому же тяжело сохранять безмятежность, постоянно памятуя о том, что тебя «поняли и простили». Плюс послеродовая депрессия. Устраивала сцены… ну просто безобразные! Стоило ему из магазина задержаться – и готов скандал.

      – Вы-то откуда знаете? – поддел Гуров (чего уж, все равно не подружатся).

      – Дверь в дверь живем! – огрызнулась Алена.

      – Ну-ну, – примиряюще вмешался Крячко, – скажите лучше, как сам Денис реагировал на подобные выходки?

      – По-мужски, с юмором, – лаконично ответила старуха завуч.

      – Хорошо, прямо спрошу. То есть ни у одного, ни у другой на стороне никого не было?

      Грубовато у Стаса получилось для деликатного общества, пришлось спохватиться и смутиться:

      – Вы меня извините, я же вижу, поселок небольшой, а в данном деле любая деталька, даже самая ничтожная и пакостная, может оказаться ключевой.

      – Не стоит