Семья. Максим Алексевич Кириков

принялся выполнять поручение отца, но при этом продолжал глазеть на девушку. Из – за того, что Лудде был не собран ножом он провел по своему пальцу, и принялся губами останавливать кровь. Девушка заметила это, и сняла ткань, которой было обернуто бедро. Она подошла к мальчугану, и перевязала кровоточащую рану тканью. После через плечо она посмотрела на своего мужчину, и знакомого Хальфдана. И улыбаясь поцеловала маленького парня в губы. После поцелуя Лудде был немного не в себе от удивления и неожиданности.

      – Это тебе, чтобы помнил обо мне! – Улыбаясь произнесла девушка.

      Она смотрела как молодой мальчик смущается и улыбалась, оголяя свои белые зубы. В глазах Лудде был огонь страсти. Страсть которую он не понимал из-за, своего маленького роста, но при всем этом, он был на седьмом небе от счастья, что его поцеловала девушка. Он попытался продолжить нарезать мясо, но его отвлекала девушка, и мысли о ней. Неожиданно молодой мужчина разразился злым хохотом, и обняв свою девушку поцеловал ее. Хальфдан же, сопроводил гостей до входной двери, и распрощался с гостями. На прощанье девушка подмигнула молодому Лудде, и покинула дом! Мальчик почувствовал себя нехорошо, поскольку подумал, что он больше не увидит данную девушку.

      – Что хотел Бьерн? – Спросила мать отца.

      – Его отец готовит набег на Гуров, и он просил меня стать частью его хирда!

      Мать обняла отца. И что-то прошептала ему на ухо.

* * *

      Открыв свои глаза Лудде осмотрел комнату, и понял, что это был лишь сон. С большим облегчением, и с тоской на душе, он закрыл глаза, пытаясь прогнать мысли, которые были навеяны сном прочь. Сделать это. Получилось не сразу. Лежа на спине, конунг зевнул во весь свой рот, и вытянул руки вперед, чтобы потянуться. Надо было вставать, что Лудде делать именно сейчас не хотел. Лудде был таким человеком, что он делал все что хотел, и не хотел. Просто заставляя себя! Вот и сейчас был точно такой же момент. Лудде заставил себя встать со своего ложа. Сидя он еще раз зевнул, пуще прежнего, и пальцами провел по сожмуренным глазам. Такое действие помогало ему немного проснуться.

      Конунг, в который раз, осмотрел свою комнату, в которой он спал. Стены были увешаны шкурами животных, а также двумя щитами его клана которые висели по разным сторонам входного прохода. Рядом с большой кроватью, был сундук, в котором лежали повязки для головы. Лудде обматывал свою голову тканью, поскольку, достигнув своей тридцать пятой зимы от роду он начал лысеть. И чтобы этого было не сильно заметно, конунг повязывал на голову ткань, которая скрывала его лысину. По другую сторону от кровати, была старая Ромейская стойка для доспехов, которую Лудде использовал как стойку для одежды. На данной стойке почти всегда висела, зимняя одежда конунга: плащ с меховым воротником, и более плотная рубаха из нескольких слоев ткани. Так же в углу, в который почти не попадал свет, стояла стойка на которой была старая кольчужная туника, из которой проглядывала ткань обычной туники, шерстяные легинсы, вязанная обычная обувь, и старый шлеп с бармицей которая защищала затылок