Серая ветка. Алексей Слаповский

подождать перед тем, как выйти на люди.

      Это получилось не сразу.

      Думать о другом.

      Фото 22

      То есть о ней, но не так.

      Надо съесть что-нибудь, голова совсем не соображает: полчаса не могу придумать простой вещи – как позвонить Вере и что ей сказать.

      То есть не позвонить, а встретиться.

      А как встретиться, не позвонив?

      Надо что-то съесть.

      Пожрать.

      Какое-то вдруг не мое слово – «пожрать».

      Так же, как и – «покушать». Не люблю этих слов и не говорю так.

      – Дай на пожрать, пожалуйста.

      Я понял, откуда это взялось: передо мной стоял унылый человек в джинсовой грязной куртке, с тоскливым взглядом, одна рука висит, вторая сунута в карман и прижата к дрожащему телу (фото 23).

      Я до того привык за эти часы снимать все окружающее, что и на него навел камеру телефона. Он не возмутился, не удивился, просто отвернулся и собирался уйти. Мне стало неловко.

      – Места ваши снимаю, – сказал я озабоченным голосом должностного человека, – для своей конторы. Риэлторы мы. Клиенты просят показать, в каком районе что предлагаем. Чтобы своими глазами увидеть.

      Человек уныло смотрел в сторону.

      Фото 23

      – Говорите, насчет поесть? – спросил я.

      – Ну. Рублей тридцать.

      – На тридцать рублей ничего не съешь.

      – У меня есть, я добавлю.

      – А где тут можно поесть вообще? Я бы тоже. Может, вместе?

      – Да нет, – он явно тяготился ненужным общением.

      – И выпили бы, – сказал я. – Хочешь выпить?

      Я перешел на ты, хотя не имею такой привычки, но догадался, что вежливое выканье будет его напрягать.

      Он остановился, посмотрел куда-то на асфальт между мной и собой и сказал:

      – «Му-Му» тут недалеко. Там наливают. Дорого. Проще в магазине купить.

      – Ничего, я угощаю.

      И мы пошли в «Му-Му». Он волочился рядом нехотя, но послушно, и я его понимал: ему и выпить хотелось, и компания странного человека была обузой. Дал бы сотню, да и отпустил с богом.

      Но мне хотелось с ним поговорить. В конце концов, я постоянно откликаюсь на чьи-то исповеди, выслушиваю, даже когда не очень хочется, почему бы и мне хоть раз не использовать кого-то? И не задаром, между прочим.

      А вообще-то я подаю милостыню всегда. Всем бомжам, калекам, женщинам с младенцами, крестящимся старухам.

      Вера, когда мы только познакомились, смеялась над этой моей привычкой.

      – Что ли, грехов много, откупаешься?

      Потом, когда поженились, сердилась и выговаривала:

      – Вы, которые типа добренькие, только размножаете эту шваль! Это же бизнес, ты не знаешь? Калеки эти, мамаши с грудничками, у них хозяева, они им зарабатывают деньги. Вот если все перестанут подавать, они сами по себе исчезнут. Бизнес рухнет.

      – Это фантастика: все сразу подавать