Третий Меморандум. Пётр Курков

смерти…» – пробормотал Баграт.

      – Итак, – Казаков словно не расслышал реплики. – Вчера вечером курсант химгруппы…

      – Стажёр, – тихо подсказал Голубев.

      – … курсант химгруппы Олег Красовский изнасиловал учительницу Татьяну Смирнову…

      – Это не доказано! – Баграт уставил в Казакова палец, как пистолет. – Я уверен…

      – Сейчас говорю я! – Александр повысил голос. – Мы орали двенадцать часов, то есть вы орали! Люди попросили время на обсуждение, и время это истекло! Нам надо решать. Итак, изнасиловал. Виктория говорила с Таней; та просит сурово не карать и говорит, что сама виновата, но при этом пребывает в истерике.

      Свидетельские показания вам известны. Сам Красовский отказывается что-либо говорить и сейчас находится под стражей. Пора решать.

      Он плюхнулся в свободное кресло. Распылитель за спиною, видимо, мешал, и он переложил его а колени. Вика присела на диван.

      – Можно? – Голубев сочился саркастической вежливостью. – Я буду краток. Я резюмирую то, что уже говорил. Совершено гнуснейшее преступление. Казуистические ссылки на отсутствие законов ничего не меняют. В нашей ситуации законы создаются на ходу, постфактум, и наша цель – не соблюдение несуществующих законов, а поддержание элементарного порядка…

      – Нойе ордрунг! – выкрикнул Баграт, с ненавистью глядя в обрюзгшее от бессонницы лицо капитана Котов. – Вы решаете принципиальный вопрос, изолировавшись от людей! Тогда – выносите на обсуждение!

      – Баграт, тут ты неправ. – Крайновский оторвался от доски, сцепил пальцы. – Это вызовет свалку.

      – Малян полагает, что лучше свалка, чем диктатура. – усмехнулся Андрей. – Для него всё, что сказал не он – тоталитаризм. Короче, это даже не просто изнасилование – любимый стажёрчик Баграта, втоптав в грязь нашу сверстницу, унизил и нас. Скоро стажёры примутся резать взрослых, а Малян заявит, что закона про убийство пока не существует! – Голубев сорвался на крик.

      Баграт вскочил. Валериан придержал его за локоть, словно опасаясь, что тот кинется в драку.

      – Много текста. – Координатор поморщился. – Твоё предложение?

      – Изгнание. Изгнание на отдельный остров с минимумом припасов навечно. Или даже расстрел. Среди моих котят найдутся…

      – Вот именно! Багратов палец чуть ли не упирался в голубевский подбородок. – Убийц ты воспитываешь, фашистов! И название-то подобрал, ещё бы – фольксштурм…

      – Фольксштурм – это ополчение. – буркнул под нос Стась, даже теперь не пожелавший терпеть стол вопиющей безграмотности. Дедушки и инвалиды с фаустпатронами. – А у Андрюши нашего, скорее, гитлерюгенд…

      Губы Голубева задрожали, он хотел ответить, но мягкий глубокий голос Виктории трезвил их.

      – Ребята, не будем выяснять отношений. – попросила она. – Баграт, твоё предложение?

      – Я согласен на любое наказание, при котором Олег остаётся в колонии