Ведьмин долг. Кристина Демьянчук

от меня что-то. Я так и не поняла, что он имел в виду.

      – А следователя звали Игорь Витальевич?

      – Да-а… – я нахмурилась. Откуда она знает.

      – А ты в курсе, что, пока тебя не было, по школе ходили слухи о том, что этот следователь является каким-то родственником Вячеславу, м? – Вера поиграла бровями и победно усмехнулась, увидев мой шок.

      – Его, конечно, итак отстранили, но… это всё в корне меняет дело, – если честно, я не знала, радоваться мне или нет. Конечно, стоило немедленно сообщить об этом матери, даже если это просто слух, но мне не дал этого сделать звонок на урок. Так я и забыла об этом до самого вечера.

      На полученную информацию о следователе мама почти никак не отреагировала и сказала не зацикливаться на этом, а подумать о насущных проблемах. Конечно же, она имела в виду подготовку к ЕГЭ, но в моей голове возникла картинка собственного окровавленного лица с зелёными горящими глазами. Этот жуткий образ долго меня не отпускал, но я всё не решалась поговорить насчёт этого с родителями. На отца я злилась, а мать ходила с такой отрешённостью на лице, что мне казалось, будто она не сможет услышать меня, не то, что помочь узнать, что же это было. Правда, странного поведение родителей натолкнуло меня на мысль, что они в курсе причины тех странностей, что произошли со мной (глаза, странное отравление Вячеслава, свою причастность к которому я потихоньку стала признавать). Однако почему они тогда ничего не сообщили? Если кто-либо когда-либо поймёт эту извечную родительскую логику «меньше дитя знает, крепче спят взрослые», я буду готова заплатить этому человеку за ответ на свой вопрос.

      Прошла почти неделя с тех пор, как меня обвинили в отравлении Вячеслава, и сегодня настал тот самый день, когда я добровольно сунусь в драконье логово – в нашу студию вокала. Если честно, я примерно подозревала, что меня ждёт, но мне всё же было любопытно, насколько далеко может зайти Елена Эдуардовна, мстя за свою звёздочку. И ещё мне очень хотелось поговорить с Василисой и, наверное, извиниться перед ней. Её ведь могли обвинить вместе со мной, но, в отличие от меня, Василисе ещё жить с Вячеславом и его, я уверена, не менее отвратительной семейкой.

      Вера шла рядом со мной и подбадривала своей улыбкой, то и дело, пытаясь увести тему разговора от предстоящего хаоса.

      – А помнишь, как мы в первый раз пришли на вокал? Тогда ещё Роза Владимировна сказала, что нам «с такой дисциплиной только в цирк идти»? – смеясь, говорила Вера.

      – Вот только мы оказались самыми тихими и старательными в её первой группе. Первый блин комом, как говорится, – усмехнулась я.

      – Даже не могу представить, что тебе сказала та девчонка… Её Никой звали, да? Так вот, что она тебе такого сказала, что ты так разозлилась и закричала на неё?

      – Я и не помню, что она мне сказала, по правде говоря, – искренне ответила я. – Единственное, что я запомнила, так это то, что ты, несмотря ни на что встала на мою сторону. Не каждый способен пожертвовать своей репутацией ради друга, – я вдохнула полной