Страшнючий случай. Няня для призрака. Кристина Юрьевна Юраш

украдкой прочитала я название книги, на обложке которой была нарисована рука, прорывающая слой земли. “Оживление! Возможно или нет?”, – увидела я еще одну витиеватую обложку. Неужели, лорд не теряет надежду вернуть Тео к жизни? Или думает вернуть к жизни свою супругу? Так или иначе, лорд настроен решительно, раз так погружен в чтение.

      Неужели это возможно? Чтобы мертвые снова вернулись к нам? Или магия в этом мире способна даже на такое?

      Эта мысль заставила меня поежиться. В этом мире, как оказалось, возможно куда больше, чем я могла себе представить.

      Зато я нашла в этом доме тишину и покой, которые были потеряны много лет назад. А чем это не повод для няниной гордости?

      Я гордо вернулась к Тео, который задумчиво что-то мазюкал, забывая промывать кисть, от чего рисунок получался грязновато-серым. Былого энтузиазма я уже не наблюдала.

      – У меня ничего не получается! – внезапно заревел Тео, поворачиваясь в мою сторону. Он бросил кисть, обдав брызгами мольберт. Призрак посмотрел на меня.

      Казалось, это был конец света.

      – Ну с чего ты решил, что у тебя ничего не выходит? – обалдела я, видя как призрак роняет мольберт на пол. Стук деревянной рамы заставил меня дернуться.

      – Ты сама посмотри! – шмыгнул призрачным носом мальчик. – Вот- мамины картины! А вот то, что получилось у меня! Ты что? Не видишь разницу?

      – Сколько горечи было в этих словах. Призрак достал чужие рисунки и ткнул пальцем в свой. Рано радовалась няня.

      Ну, это годы тренировок! – авторитетно заявила я, пытаясь объяснить малышу, что для всего нужно время. – Нужно учиться, работать над каждым мазком!

      – Но не получается-то уже сейчас! – сглотнул призрак. Я чувствовала, как интерес к живописи теряется со скоростью один всхлип в секунду. – Мама никогда не училась! Она сама все умела!

      – Не может такого быть! – выдохнула я, глядя на чужие картины. Одна из них напоминала картину, которую я купила много лет назад. Яркое солнце и дом, залитый светом. Даже на ней я увидела нечто знакомое. Эта картина висела у меня на кухне, а я любила смотреть на нее и пить чай. – Давай попробуем вместе! Какая у тебя любимая картина?

      – Мама называла эту картину “Чайной”! – ткнул пальцем в дом призрак. – Хотя на ней ничего чайного нет!

      О, как! На губах была вроде бы улыбка, но внутри что-то подозрительно напряглось. Снова совпадение? Хотя, картинка просто напоминала мне о коробочке с чаем! И никакого совпадения тут быть не может! На английских чаях часто рисуют красивые поместья и внушительные парки.

      Мы вместе пытались нарисовать поместье, но получалось не так красиво, как у мамы. Тео злился, брызгался краской и, казалось, вот-вот все бросит и снова примется греметь шкафами.

      Стой! – замерла я, когда стало понятно, что пейзажисты из нас так себе. – Так ты ж импрессионист! Что ж ты молчал!

      – Кто? – сощурился призрак, услышав незнакомое слово.

      – Художник, который рисует эмоции! И чтобы