Искушение искусителя. Игорь Викторович Умнов

много раз уходил из дома, ибо дух его уже что-то предчувствовал и искал себе наставника.

      Дома Мария и дети её, те, что постарше, корили Иисуса, но корили без злобы, а скорее для семейного порядка. Они много говорили о работе, о средствах к пропитанию, о долге Иисуса как главы семьи, и вместе с тем все прекрасно видели тщетность этих увещеваний. Мария к тому времени уже понимала, что сама виновата и просила Иисуса только об одном: не уходить из дома, ибо там, среди чужаков, она его защитить не сможет.

      Иисус обещал, и это было уже не в первый раз…

      Чтобы не расстраивать Марию, мы несколько дней провели взаперти, имитируя плотницкую деятельность, хотя на самом деле всё это время я рассказывал Иисусу о мессианстве. В деталях, со всеми цитатами из Священного Писания, убеждал его, что он и есть тот самый… избранный…

      Естественно, духу его это было слушать лестно, но тело!.. слабое женственное тело возмущалось и даже негодовало, что оно совсем не похоже на тело всесильного и любвеобильного царя!

      Это мука, конечно, для духа – возиться с телом!.. его надо кормить, потом опорожнять, ещё как-то ублажать, давать отдых, следить, чтобы оно не заболело, не отравилось. Хорошо мне, я – дух бестелесный, а вот Иисусу приходилось тратить время и силы на все эти глупые капризы.

      Вот только не подумайте, что я сейчас говорю о сочувствии к людям и их мелким душонкам. Повторяю, я не имею чувств. Я говорю о том единственном человеке на земле, в теле которого действительно томился дух, заслуживающий по крайней мере уважения. Он не был духом высшего порядка, как я, но присесть с ним за камнем и справить нужду, для меня никогда не считалось чем-то зазорным. Пока он закапывал экскременты в каменистую почву, я крепил в нём веру в его исключительную духовность как мог. Я внушал ему: ничто из входящего в человека извне, не может осквернить его, так как само же и выходит из него вон. Дух же, питающийся божественной истиной изнутри, внутри и остаётся, и осквернить его грубой материи не по чину…

      И так семена просвещения, кинутые мной в благодатную почву, в одну из суббот наконец дали свои плоды. Мы нарушили данный Марии обет (благо был повод!) и отправились прямиком в синагогу. Там с порога Иисус попросил читать Писание, и ему подали книгу пророка Исайи. В лабиринте текста я указал читающему нужное место, и тот с явным намёком возвестил: «Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня благовествовать нищим, и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу,  проповедовать лето Господне благоприятное». После прочтения, отложив свиток в сторону, Иисус многозначительно посмотрел на присутствующих. Ответной реакции не последовало. Все ждали, что чтец продолжит, но тот молчал, ибо чего ещё говорить, если пророчество уже исполнилось.

      Все, кроме Иисуса, поняли, что сложилась неловкая ситуация, ибо первенца Марии многие знали с той самой «чудесной» стороны его появления на свет.

      Ему предложили сесть и вместе с остальными