Император на измене. Марина Индиви

толкнул дверь в коридор, который вел в его личную гостиную. Услышал только тихое и абсолютно ошалевшее секретаря:

      – Вот они какие, брачные игры! – прежде чем захлопнуть за собой дверь и запечатать выход магией. Теперь женушка удрать не сможет, даже если своей силой решит воспользоваться. Какая-то странная зудящая мысль вспыхнула в сознании Дориана, но тут же сгорела в яростном огне, когда Лилла решила поколотить его кулаками по спине и до чего могла дотянуться.

      Расстояние до спальни и кровати он преодолел в считаные секунды: не потому что оно было маленьким, а потому что его вел гнев. Гнев и желание перевести их с супругой отношения в иную плоскость.

      Неужели она не понимает, что, вырываясь, только распаляет его больше? Или как раз понимает и именно этого жаждет?

      – Вижу, ты тоже включилась в нашу брачную игру, – поинтересовался он, швырнув ее на постель. Прекрасные глаза Лиллы широко распахнулись, на мгновение превращая ее в перепуганную малышку. Именно так он раньше воспринимал свою жену: невинная, наивная, качественно выполняющая свою роль и беспрекословно подчиняющаяся. Но потом что-то пошло не так.

      Вот и сейчас она разом переключилась, сверкнув глазами:

      – Я с тобой не играю! – произнесла, глядя ему в глаза. В упор. – Я сразу тебе сказала, что прошу развод! Какие уж тут игры!

      В подтверждение ее слов в него полетела подушка, а супруга резво уселась на постели, явно намереваясь с нее спрыгнуть.

      Ну нет, набегалась женушка! Хватит.

      Подушка отлетела в сторону, и, подчиняясь его силе, с ладоней сорвались мерцающие нити. Магия обвилась вокруг тонких запястий Лиллы, одну нить он накинул на левый столбик изголовья кровати, а вторую – на правый, распяв жену и надежно зафиксировал ее на постели.

      –15-

      Платье давно сбилось ей на живот, обнажив кружевное черное белье. У Дориана весь контроль чуть не испарился от вида нежной гладкой кожи, прикрытой прозрачной сеточкой. Рот наполнился слюной: так захотелось ее попробовать, ощутить вкус на языке. Такая же она там сладкая?

      – Развод? – поинтересовался он вновь, дрожащим от ярости и желания голосом. – Подумай еще раз.

      Щелчок его пальцев – и платье на ней истлело. Опасный трюк, но Дориану сейчас было все равно, только бы добраться до вожделенного тела, почувствовать жар ее кожи. Пульс барабанами колотился в висках, поэтому он уже не слышал, что кричит Лилла. Точнее, слышал, но не разбирал, будто эти крики звучали на неизвестном ему языке. Дориан продолжил на том, на чем остановился: с шеи скользнул на совершенную грудь, небольшую, но такую притягательную, прикусывая острые вершины сосков по очереди, а затем зализывая их. Перехватывая ноги, норовящие коленками врезаться куда не надо, раздвигая в стороны, раскрывая Лиллу для себя, настраивая ее под себя, как музыкальный инструмент.

      В какой момент крики протеста и обещания все кар на его голову действительно сменились тихими вздохами и стонами, Дориан сам не уловил. Он сам слишком увлекся происходящим.