Полное собрание сочинений. Юлий Гарбузов

грязной шлюхе! Катись колбасой отсюда! А твои драгоценные документы я тебе сама принесу сейчас! – рыдая, прокричала Лида в приступе ярости и выбежала из спальни.

      Калинич плохо соображал. Он весь сконцентрировался на вопросе: что взять? Так. Зимние вещи – раз. Костюм – два. Пару свитеров – три. Нет, хватит ему и одного. Нижнее белье – четыре. Летние брюки и куртки – пять. Носки – шесть. Документы – семь. Что еще? Кажется, все. Одной сумки, пожалуй, мало. Нужно попросить еще одну, хоть и не хочется.

      Вошла рыдающая Лида и протянула ему папку с документами.

      – Вот. Возьми. Здесь все. И паспорт, и дипломы, и аттестат твой, и свидетельство о рождении, и документы твоих родителей, – сказала она, сморкаясь.

      – Спасибо, Лида, – сказал он, кладя папку на дно приготовленной сумки.

      – Проверь… а то потом… скажешь, что я тебя… обманула – чего-то недодала, – говорила она, рыдая.

      – Я тебе всегда верил, – сказал он, складывая вещи в полиэтиленовый мешок.

      – Верил… Хоть на прощанье не издевайся… – сказала Лида, стрельнув в него гневным взглядом. – Только имей в виду, назад я тебя ни под каким видом не приму! Сдыхать под порогом будешь – не открою!

      – Лида, дай мне еще какую-нибудь сумку для зимних вещей, пожалуйста, – попросил он.

      – Возьми какую хочешь, – сказала она, падая на кровать лицом в подушку.

      Калинич нашел в кладовке большую сумку из искусственной кожи, с которой они когда-то ездили отдыхать всей семьей в Анапу. Уложив в нее зимние вещи, Калинич с минуту постоял, подумал, все ли забрал. Решив, что все, он взял было обе сумки, но потом остановился, достал из кармана свою связку ключей – от квартиры, дачи и автомобиля – и положил на кровать рядом с рыдающей Лидой. Он тихо тронул ее за плечо. Лида отмахнулась от него, как от назойливой мухи и залилась новым потоком рыданий.

      – Ну, что ж, не хочешь на меня смотреть – не нужно. Так оно, может быть, и лучше. Спасибо тебе за все хорошее, что все же когда-то было между нами. Прости за то, в чем ты считаешь меня виноватым. Я ни на кого из вас никакого зла не таю. Возьми ключи. Ни на дачу, ни на автомобиль, ни на квартиру я не претендую. Ухожу, фактически, в чем стою. Я надеюсь, ты не будешь возражать против того, что я оставлю за собой компьютер и ноутбук? – спросил он и замер в ожидании ответа. – Мне потом их Гена привезет – мы с ним договоримся.

      Лида продолжала рыдать, словно ничего не слыша. Калинич на мгновение замешкался. Он хотел присесть на дорожку, но передумал.

      – Прощай, Лида. Обещаю никогда тебя больше не беспокоить, за исключением процедуры расторжения брака. Будут трудности – звони по мобилке. Буду помогать по возможности. Надеюсь, скоро у меня будет возможность помочь и детям, и тебе, и даже твоей маме. Пожалуй, все.

      Калинич взял сумки и вышел в прихожую. Он снял с вешалки куртку, оделся, обулся в ботинки и поставил было шлепанцы на обувную полку под вешалку. Но потом постоял, подумал и втиснул их в большую сумку.

      Он постучал в дверь тещиной спальни.

      – Полина Дмитриевна! Заприте