Мареси. Мария Турчанинофф

на берегу, готовила первый сыр года, носила воду из колодца, подметала двор и убирала в Доме Неофиток.

      Вскоре стало совершенно ясно, что Яй не привыкла к физическому труду. Сильной ее назвать было нельзя, она могла донести разве что полведра воды, но никогда не жаловалась.

      Говорила она вообще очень мало.

      По ночам она видела кошмарные сны и кидалась из конца в конец кровати, будя меня. В такие минуты я слышала, как она бормочет нечто такое, чего я не понимаю. Часто звучало одно имя: Унаи. Я не знала, мужское это имя или женское, но наверняка это кто-то важный, потому что Яй видела Унаи во сне каждую ночь. В спальне нас много, так что бормотание Яй слышала не только я.

      В последующие недели весна всерьез пришла на остров. Стало жарче, сестры заговорили о Лунном танце и прочих ритуалах, связанных с весной. Горы оделись в белые и голубые весенние цветы, воздух заполнился жужжанием пчел и мух. Дорье постоянно напевала себе под нос, соревнуясь с птицами. Она умеет изображать голоса всех птиц острова.

      Однажды, когда с приезда Яй миновала половина лунного цикла, мы сидели вечером в спальне, готовясь ко сну. Старшие девочки расчесывали волосы младшим, и я помогала Эннике расчесать ее локоны, которые к концу дня неизменно спутываются от ветра. Она сидела, подняв лицо и закрыв глаза.

      – Так делала моя сестра, когда я была маленькая, – пробормотала она. – Я мало что о ней помню – только ее руки, расчесывающие мои волосы.

      Хео, сидевшая у моих ног, играла с котенком, таким же черным, как и ее волосы. Котенок гонялся за ее пальцами своими острыми зубами и когтями, но ее не беспокоили царапины.

      – У меня нет сестер, – проговорила она. – А у тебя, Мареси?

      Я кивнула и провела щеткой по волосам Эннике, так что искры полетели.

      – Брат и две сестры. Одна сестра старше меня, а брат примерно как ты, Хео. У моей старшей сестры Нараэс всегда находилось время расчесать мне волосы. Она помогала матери работать в саду, а я приглядывала за младшими.

      Я сглотнула. Мне до сих пор трудно говорить об Аннер.

      – Моя младшая сестра…

      Все это время Яй сидела с иголкой и нитками в руках, нашивая заплатку на свои шаровары. Когда я набрала в легкие воздуха, чтобы рассказать, то заметила, как шитье упало ей на колени, а щеки побелели, как снег на горе Белая Госпожа. В эту минуту Хео прервала меня.

      – Яй, а Унаи – это кто? Каждую ночь я слышу, как ты произносишь это имя.

      – Хео! – строго произнесла я, и она удивленно обратила на меня свои темные глаза.

      В ту же секунду Яй издала надрывный жалобный вой. Совершенно ужасный звук. Подняв руки, она принялась бить себя по лицу, снова и снова, пока я не подскочила и не схватила ее за запястья. Но ее вопли не прекратились. Не выпуская ее, я обернулась к Эннике.

      – Позови сестру Нуммель!

      Эннике поспешила прочь, а остальные неофитки в страхе попятились. Хео молчала, спрятавшись между кроватями. Вскоре вбежала сестра Нуммель, и совместными усилиями