Аврам-трава. Стихотворения 2017—2023 годов. Игорь Булатовский

луковок волосяных,

      все эти ладушки-нела́душки,

      все эти любушки-нелюбушки,

      все эти ёбушки-воробушки,

      как воспарят под облакы, —

      орлами станут шизанутыми,

      героями, да, блять, героями

      госцирка, госкино, госкосмоса,

      и гоструда, и госвойны!

      Здесь надо бы сказать… А надо ли?

      И так понятно… Делать нечего…

      И, в общем, лучше делать нечего,

      чем ничего не делать, нах…

* * *

      «Когда умру, возьмешь, вон, палочку,

      поковыряешь землю жирную,

      там, за сараем, где обычно мы

      с тобой копаем червяков,

      и ямку, только неглубокую —

      не надо силы тратить попусту, —

      там выкопаешь; в эту ямочку

      меня зароешь, ладно, да?

      Возьмешь дощечку – там, в сарае, их

      навалом разных – и напишешь так…

      Да я решил уже, ты выслушай

      и напиши, как говорю,

      но только чтобы слово в слово! И

      ни дат, ни крестика, ни имени!

      Кому какое дело, кто лежит

      здесь за сараем, в червяках!

      Короче говоря, напишешь так…

      Карандашом простым, вон, в баночке…

      И чтобы больше не ходил туда!

      Короче, напиши, сынок:

      „Здесь лежит кусок говна.

      Это не его вина“».

      «Скорей посмотри в окно, родная…»

      Скорей посмотри в окно, родная,

      отсюда хорошо видно:

      наша жизнь в руках идиотов!

      Посмотри, какие руки нас держат —

      маленькие, с круглыми ладонями,

      короткопалые, с широкими ногтями,

      пухлые, напруженные кровью,

      но будто совсем без вен, как если

      краску налить в медицинскую перчатку,

      немытые, липкие, в язвочках и расчесах,

      руки профессионального онаниста,

      в каких-то чернильных закорючках,

      как перед контрольной работой,

      торопливые, дрожащие, непривычные

      к мелким, исчисленным движениям,

      к чистому, умному жесту.

      Скорей, родная, пока не закончилось,

      иди сюда, посмотри,

      что они делают с нами!

      Теребят, вертят, как брелочки,

      перебирают, накручивают, как це́почки,

      слегонца подбрасывают, как монетки,

      взяв между большим и указательным,

      подносят к носу, поцарапывают ногтем,

      взвешивают, как свою мошонку;

      вставив между указательным и средним,

      трясут, как дешевой авторучкой,

      сворачивают, как проездной билетик,

      в острую трубочку и ковыряют в зубах,

      мусолят, мусолят, не знают, выбросить

      или оставить: мы надоели, но, в общем,

      снимаем нервное напряжение.

      Ну вот, родная, ты всё пропустила!

      А было так забавно!

      И видно было как на ладони!

      Мы корчились, крутились, вертелись,

      растягивались и сжимались,

      подергивались, тряслись, дрожали,

      сморщивались и