По следам Луны. Ольга Ракитянская

будоражат. Ей хочется самой бежать за лунным светом, перепрыгивать водопады, кататься в росистой траве – и в рассветном тумане почувствовать на языке вкус крови и свободы. А потом – встретить солнце, вот это самое солнце, на которое так больно и так радостно смотреть…

      А бабушка еще советовала ей выбрать «что-нибудь из Фета»!

      …– Ну ты даешь! – на этот раз в голосе Юры звучало уважение. – Надо бы это Володе прочесть, ему бы понравилось – скажи, Лик?.. Так в каком ты классе, говоришь?

      Услышав ответ, он слегка помрачнел.

      – Ясно. То есть к нам в кружок тебя бесполезно звать. В смысле, пока бесполезно. У нас тут – 16 плюс.

      – В какой кружок?

      – При экоцентре. Походно-биологический. Мы по средам тут собираемся, беседуем про всякое, к нам интересные люди приходят. Однажды Артур Мурзаханов приехал, прикинь?.. Ладно, потом объясню. А по выходным мы в походы ходим, ездим во всякие интересные места, исследуем, животных наблюдаем. Но это только для взрослых.

      «Тоже мне, взрослые!»

      – Сам-то больно велик! А почему 16 плюс? Вы что там… на эти темы общаетесь, что ли?

      – Да нет, – вздохнула Лика, по-прежнему немного снисходительно. – То есть и на эти темы тоже, почему бы и нет. Но дело не в этом. Просто мамаши ваши уж больно нервничают, что их деток в поход ведут, а там сыро и туалета нет. Кого-нибудь комарик укусит – скандал, кружок потом с головы не счешет, это ж от-вет-ствен-ность. Оно нам надо?

      «У меня нет мамаши», хотела было огрызнуться Аня. Но тут же вспомнила бабушку…

      Юра по-своему понял ее враз поникший вид.

      – Да нет, ты не думай, мы тут не бюрократы. Если честно, я и сам сюда в четырнадцать пришел… Правда, у меня маманя долбанутая, – это было сказано с таким уважением, как будто он произнес «она у меня королевской крови». – Я знаешь, с какого возраста с ней на байдарке хожу?.. С года! Даже не говорил еще толком, мое первое слово «эка» было, река то есть. Так что ей эти походы выходного дня – проще, чем в школу отпустить.

      – Давай, вспомни, как вы с ней по Онежскому озеру шли, – фыркнула Лика.

      – Было дело. Это в мои двенадцать. Мы пошли, а там шторм. Настоящий. Возвращаться никак, до ближайшего выхода далеко. Гребем как психи, я устал, весло выпускаю, а мама сзади орет: «Юрка, греби, чем больше ты гребешь, тем дальше мы от смерти!»

      Аня поежилась.

      – А вы что, правда… могли…

      – Конечно. Это же Онега. Там шторма знаешь, какие? Но жив, как видишь.

      – Страшно было?

      – Не особо. Но ты не думай, я не хвастаюсь. Просто… я же мелкий был. А рядом мама. Она же придумает что-нибудь. Это сейчас уже понимаешь…

      – У меня родаки тоже ничего так, – Лика закинула ногу на ногу, обхватила коленку руками. – Не такие долбанутые, конечно, как тетя Катя – Юркина мама то есть, – Ане показалось, что в ее голосе прозвучало некоторое сожаление. – Но тоже туристы – будь здоров. Я с пяти хожу. Могла бы и раньше, но только я старшая, а сестрицы как начали рождаться! Мама сначала одну кормила, потом другую… В итоге папка плюнул на это дело и начал сам меня водить, а мама с девчонками потом подтянулись. Умора была, знаешь, – она фыркнула. – Как-то раз меня папа