Сиротка для дракона. Боевой факультет. Наталья Шнейдер

манеры, то ли угловатому было наплевать.

      – Значит, вы не передумали? Будете учиться на целителя?

      – Почему я должна была передумать?

      – Не понимаю. С вашей красотой, умом и титулом вы бы сделали себе имя в международных отношениях. Что за удовольствие возиться с чужими соплями?

      Насчет внешности он, пожалуй, преувеличил. Я исподтишка глянула на Оливию. Ничего примечательного: осанка, будто жердь проглотила, кудряшки неопределенного мышиного цвета…

      Впрочем, нет. Если посмотреть беспристрастным взглядом, Оливия не была некрасивой. Она просто не хотела сделать себя красивой. Правильные черты лица, изящная фигура. Приподними она волосы на затылке, показывая стройную и длинную шею, надень белую форменную блузку не молочного, а голубоватого оттенка, подчеркивая белизну кожи; поддерни рукава, показывая изящные запястья, еще пара мелочей – и она была бы красивой. Только, кажется, подобная ерунда ее вовсе не волновала. Да и зачем, и без того…

      Я прогнала воспоминание о том, как Родерик позволил ей повиснуть на себе. Вот уж его она приветствовала совсем не так, как угловатого. Выругалась про себя. До сих пор я не считала себя дурой – но сейчас мыслила как полная дура.

      – Это именно то, чем мне хочется заниматься, – сказала Оливия.

      Кого-то она мне напоминала. Манерой держаться, умением безукоризненно вежливо обдать холодом. Но кого именно – хоть убей, не вспомнить.

      – Я вовсе не имел в виду… – заблеял угловатый.

      Дверь открылась, выпуская девушку, и он радостно обратился к Оливии:

      – Проходите.

      – Нет, очередь есть очередь, – покачала она головой.

      – Дамы вперед.

      – Я не единственная барышня здесь.

      – О чем вы? – удивился угловатый. Вспомнил о моем существовании и ухмыльнулся. – Вы об этой, что ли? Какая ж это барышня? Эй, ты, – это уже мне, – отодвинься, от тебя воняет навозом!

      Оливия, едва заметно скривившись, посмотрела на меня. Я не шелохнулась.

      – Ты глухая, что ли? – не унимался угловатый.

      – Лучше пахнуть навозом, чем падалью, – не удержалась я.

      Легко говорить, мол, будь выше, тем, кому самому до обидчиков можно не снисходить – только слугам знак дай, и те уж отделают по первое число. А если я сама за себя не постою – никто не поможет.

      – Ах, ты…

      – Бенедикт, – ледяным тоном перебила его Оливия. – Избавьте нас от своего общества.

      Угловатый изумленно моргнул, и она добавила:

      – Ваша очередь к кастеляну. Не задерживайтесь.

      – Графиня, я не хотел вас…

      – Меня вы не оскорбили. – Она отвернулась от Бенедикта. Улыбнулась мне, и я на миг потеряла дар речи. – Извините, мы не представлены…

      – Лианор. – Я присела в реверансе, одновременно пытаясь переварить услышанное. «Извините»? Графиня говорит мне «извините»?

      – Я Оливия, как вы… прости, я еще не привыкла к обращению по уставу. Как ты уже наверняка поняла, – ответила