Вавилон. Сокрытая история. Ребекка Куанг

приятно с тобой познакомиться.

      Робин поставил свой стакан.

      – А теперь я хочу услышать всю историю.

      – Справедливое требование. – Гриффин подался вперед. Настало время ужина, и в «Крученом корне» стало так многолюдно, что гул посетителей заглушал все разговоры, но Гриффин все равно понизил голос до едва слышного шепота, и Робину пришлось напрячь слух. – Есть длинная и короткая версия. Я преступник. Мы с товарищами регулярно крадем из Вавилона серебро, рукописи и инструменты для гравировки и переправляем их из Англии нашим сообщникам по всему миру. Вчера вечером ты совершил государственную измену, и если кто-то об этом узнает, тебя запрут в Ньюгейте на двадцать лет как минимум, но только после того, как будут пытать, чтобы ты нас выдал.

      Все это он произнес очень быстро, не меняя ни тона, ни громкости голоса. А потом откинулся назад с довольным видом.

      Робин был способен только сделать еще один большой глоток эля. В висках у него стучало, и, поставив стакан, он сумел вымолвить лишь одно слово:

      – Зачем?

      – Это просто, – отозвался Гриффин. – Есть люди, которые нуждаются в серебре больше, чем богатые лондонцы.

      – Но… То есть кто?

      Гриффин ответил не сразу. Он несколько секунд пристально смотрел на Робина, вглядывался в его лицо, словно в поисках чего-то – какой-то особенной черты или сходства, которые все решат. А потом спросил:

      – Почему умерла твоя мать?

      – От холеры, – ответил Робин, слегка помедлив. – Была эпидемия…

      – Я не спросил как, я спросил почему.

      «Я не знаю почему», – хотел ответить Робин, но не стал. Он всегда это знал, только не позволял себе об этом думать. Все это время он запрещал себе задаваться этим вопросом.

      «Две недели с хвостиком», – сказала миссис Пайпер. Они пробыли в Китае больше двух недель.

      В глазах у него защипало.

      – Откуда ты узнал про мою мать?

      Гриффин откинулся назад, сцепив ладони за головой.

      – Почему бы тебе не допить?

      Выйдя на улицу, Гриффин быстро зашагал по Харроу-лейн, забрасывая Робина вопросами.

      – Откуда ты?

      – Из Кантона.

      – А я родился в Макао. Не помню, бывал ли я в Кантоне. Когда он тебя привез?

      – В Лондон?

      – Нет, придурок, в Манилу. Конечно в Лондон.

      Все-таки его брат редкостная свинья, подумал Робин.

      – Шесть… нет, семь лет назад.

      – Невероятно. – Гриффин без предупреждения свернул налево, на Банбери-роуд, и Робин поспешил за ним. – Неудивительно, что он никогда не приезжал ко мне. У него было кое-что получше, верно?

      Робин дернулся, поскользнувшись на мостовой. Восстановив равновесие, он поспешил вслед за Гриффином. Робин никогда прежде не пил эля, только слабое вино за столом миссис Пайпер, от опьянения одеревенел язык и тошнило. Зачем же он столько выпил? Голова кружилась, думать получалось в два раза медленнее, но, конечно, в этом и была цель. Гриффин явно хотел сбить его с толку, оставить без защиты. Робин подозревал, что Гриффину нравится заставать