Смерть грабителям, или Ускользнувшее счастье. Игорь Москвин

шагом, поэтому Бережицкий решил проехать на санях. Подозвал жестом «ваньку», с комфортом устроился на скамье. Невзирая на холодный декабрьский ветер, бивший в лицо, даже сумел задремать.

      Расплатился, уже на тротуаре размял ноги и окинул взглядом пятиэтажный дом, выкрашенный в жёлтый цвет. Следов пожара на фасаде не увидел, потёр переносицу. Значит, выгоревшая комната выходит окнами во двор.

      Калитка в кованых воротах оказалась открытой. Бережицкий проследовал через арку и оказался в довольно большом дворе.

      – Любезный, – к Геннадию Петровичу подлетел мужчина лет пятидесяти в коротком тулупе, когда-то белом, а ныне потемневшем от времени и грязи, – простите, а вы к кому будете?

      Надзиратель окинул этого человека, судя по всему, дворника, внимательным взглядом с ног до головы.

      – А вот ты, братец, мне и нужен.

      – Из полиции? – тихо спросил мужчина и украдкой оглянулся, словно чего-то боялся.

      – Из неё самой, – подтвердил гость. – А ты, стало быть, здесь дворником служишь?

      – Так точно, пятый годок при доме состою, как построили, так и служу хозяину.

      – И, стало быть, всех жильцов знаешь?

      – А как же! И тех, кто у нас проживал, и тех, кто нынче живёт.

      – Про пожар знаешь?

      – А как же! Сам принимал участие в тушении, вона, выбрасывал из окна вещи, – он указал рукой на сугроб, из которого торчали какие-то закопчённые деревянные обломки.

      – Что ж ты ни снег, ни всё это не убрал?

      – Так только вчерась горело, не успел я. Нынче и уберу.

      – Теперь не спеши, любезный, – что-то забрезжило в голове у Геннадия Петровича, но он пока не уловил мысли, которая родилась где-то в глубинах сознания. – Ты натяни верёвку и никого туда не пускай. Понял?

      – Понял! – И, не удержавшись, дворник спросил: – А зачем?

      – Сказано – ограждай, значит, ограждай, – рявкнул полицейский, сам не знавший ответа. – Где находится квартира погорельца?

      – Так во втором этаже, ваше благородие. Вон видите, рогожкой заткнуто окно? Так оно и есть. Стекольщик не успел вставить, мерку ещё утром снял. Не успел, подлец, видать.

      – Квартира во втором этаже? – уточнил Бережицкий.

      – Совершенно верно, во втором. На двери табличка блестящая.

      Геннадий Петрович вошёл в парадную, проследовал по полу, выложенному светлым камнем с вкраплениями маленьких красных квадратов. Поднялся по лестнице и нажал кнопку электрического звонка, но так его и не услышал, поэтому снова нажал и больше не отпускал.

      Звякнул металлическим скрежетом замок.

      – Что вы трезвоните? – дверь открыла девушка в голубом платье и белом переднике, с раскрасневшимся лицом, но, увидев незнакомого мужчину в приличном пальто, смутилась.

      – Здесь проживает господин Елисеев?

      – Здесь.

      – Могу я с ним побеседовать?

      – Как о вас доложить?

      – Бережицкий Геннадий Петрович, из сыскной полиции.

      – Егор Иванович сразу же просили вас препроводить к нему.

      В прихожей