Смерть грабителям, или Ускользнувшее счастье. Игорь Москвин

минуту нарушила паузу.

      – Вы, барин…

      – Владимир Гаврилович, – подсказал хозяин кабинета.

      – Простите, запамятовала, Владимир Гаврилович! В последнее время вы интересуетесь пожаром у моих господ.

      – Совершенно верно.

      – Но, к моему сожалению, Владимир Гаврилович, к тому, что я поведала ранее, ничего добавить не могу.

      – Ульяна, так у нас разговора не получится.

      – Простите, барин, но раз привезли меня сюда, то вы держите меня в подозрении?

      Вопрос не застал Филиппова врасплох.

      – Да, держу.

      Женщина явно не ожидала такой откровенности. Она открыла рот, но тут же закрыла. Опять возникла пауза, в течение которой начальник сыскной полиции разглядывал кухарку, наклонив голову набок.

      – Я ушла вслед за хозяевами, и Катька может это подтвердить.

      – Она и подтвердила.

      – Вот.

      – Но есть ещё маленький штришок. Ты знаешь этого человека? – Филиппов протянул ей фотографическую карточку Григория.

      Ульяна, едва взглянув на портрет, вернула карточку Владимиру Гавриловичу, явно что-то обдумывая.

      – Вы же уже знаете, что это мой сын Григорий.

      – Хорошо, тогда следующий вопрос. Когда ты его видела в последний раз?

      – Давно, – кухарка нахмурила брови, словно пытаясь вспомнить, – месяц тому, а может, и больше.

      – По моим сведениям, он приходил за час до пожара.

      Женщина сверкнула глазами.

      – Ваши сведения ошибочны. Видимо, с кем-то перепутали Григория.

      – Возможно. Так где сейчас Григорий?

      – Он проживает в Выборге, служит на каком-то судне матросом.

      – У него есть приятели?

      – Наверное, – пожала плечами кухарка и торопливо добавила: – Но я их не знаю. Гриша редко бывает у меня, но о приятелях не рассказывал.

      – Ульяна, не подскажешь, кому ты посылала записки по адресу: «Большая Монетная, восемь»?

      Женщина побледнела, глаза её свернули, но выражение лица не изменилось.

      – Не знаю, Владимир Гаврилович, о чём вы. Никаких записок я не посылала.

      – Что ж, пусть будет так. Не посылала так не посылала. Но вот что мой свидетель ошибся, – Филиппов улыбнулся, – я даже допустить не могу. Очень уж большое он вызывает доверие.

      – Ошибся ваш свидетель, ошибся. Не мог мой Гриша приходить в день пожара, не мог!

      – Я же сказал, Ульяна, что это не самый неблаговидный поступок Григория. Есть, к сожалению, и другие.

      Женщина насторожилась и сжала в руке угол платка.

      – Какие? – голос её дрогнул, и теперь в глазах читался, кроме заинтересованности, ещё и испуг.

      – Ты говоришь, что приятелей у Григория не было, но, видишь ли, Ульяна… – Филиппов снова протянул карточку кухарке. – Тебя ничего не смущает на портрете?

      Женщина робко взяла карточку и сразу же закрыла рот ладонью.

      – Он здесь как будто…

      – В том-то и дело, что не «как будто», Ульяна.

      – Он… – кухарка сглотнула слюну, – мёртв?

      – Мне