Любовь, психоз и просветление. Анна Носова

причиной.

      Но давайте не залипать на этих адвайтистских рассуждениях, потому что я начинаю напоминать себе какого-то сектанта.

      Зачистка башки

      Я прошла огромный путь, прежде чем меня вырубила депрессия. Психотерапии, коучи, мастера просветления привели меня к огромной яме ментального дерьма. Они искренне пытались помочь, давая поддержку, советы, полезные инструменты, я же в свою очередь усердно закапывалась в дерьмо все глубже и глубже. На месте одной проблемы вырастали три новые как волоски после депиляции.

      Стало ясно, что разрешить все свои проблемы я смогу только собственной кончиной.

      Любопытно, что объективных проблем у меня как бы не было: за стенкой не вопили голодные дети, все близкие были здоровы, да и в целом жизнь складывалась неплохо.

      Тем не менее, мне не давала покоя моя нереализованность. С одной стороны я хотела строить карьеру и добиваться успеха, а с другой – саботировала это всеми силами. Чтобы справиться с внутренним конфликтом, я пичкала себя духовно-психологической ебаниной по самые гланды.

      Сегодня я впервые за долгие годы учусь жить сама, без мудрых советчиков. Я оставила внутренне дерьмо в покое, и пошла продышаться свежим воздухом, а также болотом и коровьими какашками.

      Психотерапия

      Часто размышляю, почему за десять лет практически регулярной еженедельной психотерапии мне не удалось выздороветь? Почему все стало только хуже?

      Возможно, я идеализирую психологическое здоровье или недооцениваю прогресс выздоровления? Но факт остается фактом: я до сих пор продолжаю чувствовать себя человеком с проблемами, а точнее – проблемным человеком.

      С первым терапевтом я познакомилась десять лет назад. У Лены я была первой клиенткой на продолжительной терапии. Мы провели вместе семь лет, а потом резко расстались. Причина простая: я перенесла сессию на другой день, и терапевт обязала меня оплатить пропуск. Оплата пропуска – нормальная практика, но мне казалось, что наши с Леной отношения особые, и что для меня правила должны быть более гибкими.

      Но нет, терапевтические границы превыше всего. Я не смогла простить Лену. Конечно же, я перевела деньги, но больше мы никогда не виделись.

      Размышляя над этой ситуацией, я пришла к выводу, что причина моего ухода не только в пропуске. Пожалуй, наша терапия изжила себя. Лена «выросла» и стала крутым дорогим терапевтом, а я – нет. Мне казалось, что Лена работает со мной механически, как будто я ей надоела. Эти чувства я осознала слишком поздно, когда уже не имела возможности проговорить их Лене.

      Какое-то время после ухода из терапии я переживала недостаток Лены. Она снилась мне, а ее голос в голове продолжал вести терапию и давать советы. Лена знала обо мне больше родителей, друзей и вообще всех людей на свете. Даже я сама не знала о себе столько, сколько знала она.

      Прошло четыре года с нашей последней встречи. Сегодня я практически не помню Лену и наши беседы – некогда значимый человек исчез из моей жизни навсегда.

      После