Небеса с молотка. В погоне за ближним космосом. Эшли Вэнс

Мне это было очевидно. Заводил разговор поначалу тихо и мягко, а затем, если что, сразу взрывался: «Черт возьми, здесь я директор центра! Не сметь мне отвечать „нет“. Только: „Да, если…“!»

      Уорден был генералом, привыкшим отдавать приказы, подлежавшие беспрекословному исполнению, однако здесь он всё-таки был на гражданской службе. «Много было обид и неловкостей из-за этой его авторитарной манеры и вспышек гнева по поводу мнимой нерасторопности и излишних проволочек, – вспоминал Левит. – А еще он привлек всех этих новых людей и посадил их буквально на головы старожилам. Через какое-то время он, по сути, довел это место, скажем так, до точки бифуркации. Он всё гнал свою телегу в том духе, что „сделаем Эймс настоящим космоцентром, будем запускать прямо отсюда малые спутники, произведем революцию в представлениях о том, как работает НАСА, исправим все эти глючные программы, оптимизируем тут всё и вся, позволим людям проявлять себя и творить новое“. В итоге в народе произошел раскол на два лагеря – обожателей и ненавистников Пита».

      Уорден возглавил Эймс в возрасте пятидесяти семи лет, и его внешность и манеры к тому времени отчасти соответствовали образу бывалого генерала. Его седеющие волосы всегда были коротко подстрижены на висках и подлиннее – на макушке, с неизменным пробором справа. Правда, нелюбовь к спорту не позволяла ему похвастаться особой выправкой из-за узковатых плеч и округлого брюшка. Но определяющими, так или иначе, оставались его голос и мимика. Когда он говорил, речь его исходила будто из самой глубины его нутра и с некой натугой, сдавленная хрипотца голоса придавала его словам несколько зловещие интонации. На лице же Уордена будто застыла гримаса вечного недоумения. По совокупности столь странное сочетание создавало впечатление, что перед вами старый брюзга из седовласых отставников, хотя стоило завести разговор на интересную ему тему, как он тут же расплывался в теплой улыбке и с энтузиазмом выкладывал всё, что знает об этих явлениях, предметах или лицах.

      Итак, по назначении в Эймс Уорден быстро снискал в этом взбаламученном им тихом омуте массовую неприязнь к себе и одновременно обрел немало сторонников. Точное соотношение тех и других в штате примерно из двух с половиной тысяч человек неведомо, но, при всей жесткости его посадки на этом поле, в Центре Эймса оставалось множество исследователей высочайшего класса, которые, как и Уорден, не хотели плыть по течению. «Чтобы завоевать Эймс, надо было понять, что он битком набит людьми, не считающими себя командными игроками, – говорит Уорден. – А я и сам считаю идею командной игры омерзительной, поскольку это не что иное, как способ сказать: „Не делай ничего сам. Ты же член команды, вот и будь ее игроком“. А в Эймсе было полно людей, которые хотели делать свое дело и добиваться результатов, а почитались чуть ли не за смутьянов. Должно же быть в НАСА место, где работают под девизом типа „Полный вперед, пока не скрутили!“. Вот мы таким местом и стали».

      Первым