Клятва. Павел Владимирович Калашников

стекла виднелись силуэты мед.приборов.

      Оттуда Док вынул все необходимые инструменты, сохранившиеся еще с довоенной эпохи и направился к раненому.

      С раненым он провозился почти полтора часа.

      Наркоз скоро заканчивался. Нужно вколоть ещё анестетика.

      Теперь, доктор взялся за изорванную руку: пришлось хорошенько ее очистить и пройтись обеззараживающими средствами, а после посыпать рану гемостатическим порошком.

      Затем Соловьев стянул жгут.

      На выздоровление он не рассчитывал. С рукой можно было прощаться.

      Как раз вовремя вернулся Егерь: он ходил за лекарствами к себе в гараж и вытащил оттуда почти все, что мог, оставив себе всего пару боевых аптечек.

      – Отлично, – Доктор указал на стол. – Поставь.

      Перевозчик поставил ящик на хиленький стол. Он изобиловал различными лекарствами: от таблеток против головной боли, до антирадов и, к счастью, анестетиков.

      Соловьев даже не моргнул – внимание было полностью приковано к своему пациенту. Егерь не собирался уходить и еще с четверть часа прождал у запечатанного окна. Доку всяко-разно нужно было помочь перенести Даню в койку.

      – Поднимай его.

      Егерь взял парня на руки и тут же поморщился. Спина несколько раз противно хрустнула

      – Сюда клади.

      – А то я не вижу.

      Только сейчас Егерь подметил черную, как у пирата, повязку на левом глазу бойца. Он неодобрительно посмотрел на доктора.

      – Глаз, увы, не спасти. – Соловьев пожал плечами. – Состояние было критическое. Нет у меня таких технологий. Что касается руки, – Док указал на правую руку, всю в рваных ранах и без целого куска плоти на предплечье, алеющую свеже обработанными ранами, – то здесь точно не скажу. Я обработал увечья несколько раз и остановил кровотечение, но…

      – Что?

      Доктор взял деревянную трость и уже вместе с ней заковылял к своему столу, пестрящему бумажными листами. Сев на шаткий стул, который противно заскрипел, Док посмотрел на кавказца.

      – Я слышал ты вместе с Хриплым и остальными отправился в деревню. Что там случилось?

      Егерь вздохнул, глядя на Даню.

      – Провал, – скупо ответил горец. – Остального тебе знать не надо.

      Врач вздохнул:

      – А где Хриплого носит? Это ж его боец.

      Перевозчик не ответил.

      – Чего молчишь?

      – Нет Артема больше. Нет.

      – Как… Нет?

      Егерь присел. Молча вынул из скрытого кармашка разгрузочного жилета фляжку с водкой. Доктор снял очки.

      – Рано бог душу его забрал… – выдохнул Соловьев и сделал пару глотков из фляжки. Противная горючая жидкость ударила по гландам, протиснувшись дальше по горлу. Он сморщился. Егерь тоже. Так, под скрип стульев, они опустошили фляжку. Сидели молча.

      – Артем попросил за ним приглядеть, – прервал молчание Егерь, глядя на полутрупа в койке.

      Док кивнул.

      – Соловьев, я тебя прошу, вытащи его.

      Док, похрустывая