Фарцовщик. Часть вторая. Валерий Владимирович Гаевский

он минуту назад так любил. Он схватил ее за плечи, и стал трясти, «прекрати орать, слышеш, хватит…», но Галина Ивановна не слышала, у нее была истерика. Она выскочила на кухню, и сев за стол, начала, дико по нему стучать кулаком, и продолжая кричать. « Я люблю Андрея, люблю, люблю…, люблю, А ты убирайся, убирайся…, ты поддонок, хотел воспользоваться тем…, что я пьяная….», – и слезы градом катились по ее лицу.

      Диме, вдруг стало жалко Галину Ивановну, он захотел обнять ее и успокоить…

      Но, она не унималась. Ее плечи вздрагивали, кулаки были сжаты и обидные ее слова, словно осы, жалели Диму, прямо в сердце.

      – Как ты смел…, думать, что я пересплю с тобой…., ты же знаешь…, что я не люблю тебя, и никогда не полюблю. Ты…. поганец, который напоил меня, и хотел этим воспользоваться. Как тебе Дима не стыдно…., друг называется. Ты сволочь, а не друг. Ты хуже, любого сантехника…. . Ты смеялся над старенькими докторами, что они пристают ко мне, но они это делали галантно. А ты? Ты хуже любого водопроводчика, хуже любого слесаря, ты хуже любого бомжа. Терпеть тебя, ненавижу…. . Ты мразь, ты мерзкая мокрица…

      – Галя, что ты говоришь, успокойся…, я не достоин таких слов…., ты наверное сошла сума….

      – Я сошла сума? Это ты, как червь вполз в мою душу…., и хотел воспользоваться моей слабостью…., но тебе этого не удалось…, и запомни, не удастся никогда. Никогда тебе это не удастся!

      Это уже был удар ниже пояса, это удар был просто по яйцам. Дима побледнел, схватил со стола не открытую бутылку портвейна и шарахнул ее об пол. «На», – закричал он. Бутылка не разбилась, она просто взорвалась , наполнив кухню мелкими осколками и огромным красным пятном во весь пол. Галя мгновенно замолчала и судорожно смотрела на Диму. А Дима с перекошенным от злобы лицом, не вышел, а выбежал из квартиры и громыхнул дверью так, что на лестничной клетке, отвалилась лампа освещения.

      Он не шел, он бежал по улице, его трясло, его всего корежило.-« Ах вот как, значит я поддонок, я говно, я мразь…, и хотел изнасиловать…, подпоив святое существо….. , которое любит благородного Андрея». Дима был просто в бешенстве, – « ее слова, она не любила меня и никогда не полюбит, не полюбит…, а я дурак…., мечтал о ней, думал о ней…, так трепетно к ней относился…, надо было убить ее сегодня, чтобы никому не досталась, убить ее и все…, а потом себя. Два гроба бы стояли в актовом зале института Африки…и вот тогда все бы говорили, ах как, как он любил ее, как любил…».

      На углу, какого – то дома стояли два пьяных мужика, Дима прямо выскочил на них. «Эй,– начал один из них, – дай закурить Москва…»,– и схватил Диму за руку. Это была его роковая ошибка. «На». – Дима с огромной силой ударил мужика в челюсть, и мужик сразу рухнул на асфальт, второй мгновенно скрылся в кустах. Дима, не оглядываясь, продолжал бежать, -« никогда тебе этого не удастся….запомни. -Да, Галина Ивановна, я этот вечер хорошо запомню». Метров через триста, Дима, наконец, остановился, не понимая, куда он забежал. Часы, весящие на столбе, показывали половина третьего.