Во главе раздора. Лия Арден

– Пасифея – была прекраснейшей из харит и родила ему трёх сыновей. Морфея – бога сновидений, пророческих или же лживых. Фобетора, которого прозвали пугающим, потому что он бог ночных кошмаров. И третьего, Фантаса – бога фантазий и сюрреалистических видений, – без запинки ответила я, в душе всё завибрировало от мысли, что мы подошли к желанной теме.

      – Точно-точно! Поэтому Переправу пройти непросто. Она напоминает сны, меняется под того, кто пытается её пересечь, – серьёзнее ответил Аякс и нахмурился, рассматривая мою пустую чашку чая.

      Он наклонил голову сначала в одну, потом в другую сторону, будто что-то ему было не ясно. Повисшая тишина начала давить. Я поёрзала, неуверенная, погрузился ли Аякс в раздумья или уже закончил рассказ.

      – Но ведь их больше нет, – выпалила я, не выдержав затянувшегося молчания. – Морфея, Фобетора и Фантаса. Это правда, что они мертвы? Разве можно убить богов?

      – Как оказалось, можно. Ужасающая трагедия. Это была война, что мы теперь именуем «Войной разрыва». Конфликт, погубивший детей Гипноса и его жену Пасифею. Конфликт, в итоге которого Танатос и Морос ушли, Гипнос обезумел и разорвал связь между Палагедой и Даорией, лишив наши расы возможности встречаться и вредить друг другу, – без былого веселья ответил Аякс. Его голос понизился и стал больше подходить теневому.

      – Это правда, что Гипнос создал Привратника?

      – Да, он создал стража Переправы. Привратник отличается от нас всех. Он часть самой Переправы, поэтому владеет сумраком и иллюзией. Говорят, что он вечен.

      – Вы его встречали? – напряжённо сжав деревянную столешницу пальцами, я подалась вперёд.

      Аякс поднял на меня взгляд, я вздрогнула, поняв, что с самого начала казалось неправильным в его лице. Чёрные глаза выглядели больше нормального размера, словно радужка шире в диаметре, чем обычно, из-за этого они напоминали акульи. Теневой почуял мой испуг и обнажил ровные зубы в улыбке. Не знай я, что палагейцы точно не едят людей, подумала бы, что он не прочь обглодать мои кости.

      Аякс ничего не ответил. Меня охватило разочарование и отчётливое понимание, что его молчание не означает отрицательный ответ. Аяксу что-то нужно. За информацию он хочет нечто взамен.

      – Ты странное человеческое дитя, – протянул он.

      – Меня зовут Кассия.

      – Кассия-человеческое-дитя, – передразнил он. – Я чую в тебе гнев, раздор и… кошмары, – он проворковал последние слово так, будто оно слаще любого нектара. Для удержания невозмутимого выражения лица мне потребовалась вся выдержка. – Я надеялся, что ты расскажешь мне несколько новых снов.

      Аякс бросил разочарованный взгляд на пустую чашку с чаем. Мысли панически заметались, хотя моё лицо оставалось бесстрастным. Не мог же он…

      – Что вы добавили в чай? – строго спросила я, холодея под напускным спокойствием.

      – Мак. Любимый цветок Переправы, – просто ответил Аякс, продолжив хмуриться и размышлять над непонятной задачей.

      – Вы подмешали