Небо падших. Юрий Поляков

Не из газет.

      – Спасибо, но у меня своих сюжетов достаточно.

      – Ленивы и нелюбопытны… А потом еще на читателя жалуетесь!

      – Я не жалуюсь… Читатель всегда прав. Критики – другое дело. Учитывая тематику вашей будущей книги, я могу вам дать несколько сюжетов о критиках…

      – Да ладно уж… Ничего я никогда не напишу. Мне бумагу марать так же опасно, как сценаристу торговать нефтью… Слушайте, а вы когда-нибудь на заказ писали?

      – Конечно. Двум маршалам мемуары сочинил. При советской власти за это неплохо платили. Не то что сейчас…

      – Отлично. – Павел Николаевич от возбуждения взъерошил рукой волосы, и сединок у него обнаружилось даже больше, чем показалось мне вначале. – Я заказываю!

      – Что вы заказываете? Меня?

      – Не надо так шутить. Это не смешно. Вы прекрасно понимаете, что я хочу заказать. Но я не знаю, что может выйти из моего сюжета – рассказ, повесть, роман… О гонораре не беспокойтесь. Я не жадный.

      – Погодите, может быть, мне ваш сюжет еще и не понравится…

      – Опять привередничаете!

      – Но ведь и вы заключаете не каждую сделку из тех, что вам предлагают, – возразил я.

      – Ленивы, но изворотливы. Давайте лучше выпьем!

      – За что?

      – Теперь ваш тост.

      – Тогда – за ту часть мозга, которая не может одновременно заниматься бизнесом и творчеством!

      – И любовью! – добавил Павел Николаевич.

      – А ваш сюжет про любовь?

      – Конечно! А про что же еще?!

      Он засмеялся, и на его щеках снова возникли ямочки.

      2. Гаврош капитализма

      – Ну, не знаю. – Я невольно улыбнулся в ответ. – Может, про первичное накопление!

      – Об этом тоже можно целую книгу написать! Эпопею о гаврошах русского капитализма… О тех, кто был ничем, а стал всем!

      Павел Николаевич полуприлег на диван, явно устраиваясь для обстоятельного повествования. Я подложил под спину подушку и приготовился слушать. Перестук колес напомнил мне вдруг стрекот оставленной дома пишущей машинки.

      – А у вас бывает так, словно вы смотрите на себя со стороны, как на актера, играющего роль? – спросил он.

      – Бывает… У психологов есть даже какой-то специальный термин для этого ощущения…

      – Во-от! Вы знаете, мне долгое время казалось, что я просто играю главную роль в мыльной опере про богатых, которые плачут, смеются, жрут, трахаются и занимаются прочей жизненно важной чепухой. Мне казалось, вот сейчас закончится очередная сцена, вырубятся «юпитеры» – и костюмер заберет у меня тысячедолларовый смокинг, а бутафор отгонит в студийный гараж мой джип. Я переоденусь в потертые джинсы, свитерок и курточку из дубеющего на морозе кожзаменителя, сяду в синий троллейбус, подберу с затоптанного пола более-менее свежий билетик (чтобы в случае чего отовраться от контролера) и поеду в институтскую общагу. Там какая-нибудь старшекурсница, уже успевшая сходить замуж, родить, развестись и отправить ребенка к маме в родной Гадюкинск,