Небо падших. Юрий Поляков

отдадите!

      – Конечно, не отдам.

      Он надел очки и снова стал взрослым. Ямочки на щеках исчезли, как и не было.

      – Зачем же вы тогда издеваетесь?

      – Я вас искушал. И вы мне понравились. Давайте лучше выпьем! Толик, будь другом, накрой поляну. Мы тут с господином писателем о жизни побеседуем.

      Телохранитель вынул из саквояжа две бутылки красного вина.

      – Бургундское. «Кортон гран крю фэвле» восемьдесят восьмого года! – сообщил Павел Николаевич. – Очень милое вино. Вообще-то я больше люблю бордо, например «Шато Тальбо» восемьдесят девятого… Но оно капризное: откроешь – и нужно почти час ждать, пока резкость уйдет. Бургундское в дороге предпочтительнее. Или у вас другое мнение?

      – А сколько оно стоит? – осторожно спросил я.

      – Эх вы! Это про женщину сначала спрашивают: «Сколько стоит?» – а потом пробуют. С вином же все наоборот, сначала пробуют, а потом уже спрашивают: «Сколько стоит?»

      Толик между тем вынул закуску: бутерброды с икрой и рыбой, уложенные в пластмассовую коробочку. В другой коробочке оказалась клубника. Потом он взял со столика и посмотрел на свет стаканы, поморщился и унес их прочь.

      – К сожалению, бургундских рюмок здесь нет. Придется пить из общепитовских. Уж извините! – с издевательской грустью молвил мой попутчик.

      – Переживу как-нибудь.

      Толик воротился с другими – чистыми стаканами. Сопровождала его радостная проводница:

      – Я договорилась в третьем купе!

      – Спасибо, голубушка, за хлопоты, – кивнул Павел Николаевич, – но мы уже подружились… Толик, поблагодари девушку за заботу!

      Вернувшись, телохранитель достал из кармана складной нож со штопором, откупорил бутылку и уверенным официантским жестом, несмотря на покачивание вагона, разлил рубиновое вино по стаканам.

      – Спасибо, иди спать! – распорядился Павел Николаевич и, глядя вслед уходящему, добавил: – Отличный мужик. Горбачева охранял. Теперь вот со мной. Уже пять лет. Стреляет как бог! А удар!.. И вообще он человек, можно сказать, исторический…

      – А вы не боитесь, что он когда-нибудь в вас выстрелит? – ехидно поинтересовался я.

      – Нет, не боюсь. Если он даже Горби не пристрелил, то мне бояться нечего. Эти люди стреляют или во врага, или в себя… Странный народ… Кстати, давайте выпьем за русский народ! Знаете, когда все это началось, я думал, через год, максимум через два нас всех на вилы поднимут. Ничего подобного. Наоборот, сын трудового народа Толик меня и охраняет. За народ!

      – Нет, за это я пить не буду.

      – Почему?

      – Из принципа…

      – Бросьте! «Человек с принципами» – это всего лишь щадящий синоним к слову «неудачник»…

      – Значит, «беспринципность» – всего лишь синоним к слову «преуспевание»?

      – Вы со всеми такой вредный или только со мной?

      – Нет, не со всеми. Но если бы народом был я…

      – Я бы давно уже был на вилах! – засмеялся Павел Николаевич. – Какой вы злой! Вы, наверное, просто бедный? Но за ненависть мы пить