Улица в бесконечность. Валерий Красовский

груди и ног, на глаза надвинул матерчатую шторку и погрузился в блаженный сон, возможный только при отсутствии чувства веса собственного тела.

      В глубине расслабленного сознания усталого космоплавателя возникла картинка берега озера, где на мелководье купалась деревенская ребятня. Совсем маленькие дошколята заходили в воду по колено, радостно хватали ладошками теплую прозрачную покрытую бликами солнечного света танцующую субстанцию, чтобы познать ее сущность, но она была неуловима и ускользала, просачивалась струйками вниз между пальцами. Мальчуганы постарше заходили в воду по пояс, а самые смелые еще глубже. В одном из таких смельчаков Артем Галахов узнал себя. Мелкая рябь доходила ему до шеи, но он шагнул еще дальше, и ноги сразу стали погружаться в илистый грунт. Водяные ручейки через губы потекли в рот. Мальчик запрокинул голову, чтобы не захлебнуться и стал судорожно водить руками из стороны в сторону. В пальцы левой кисти случайно попал тоненький стебель тростника. Этот момент был спасительным. Тростинка оказалась крепкой, и с ее помощью любитель купания выбрался на песчаный гребень, глубже которого уже располагался илистый вязкий участок. Выйдя на мелководье, мальчик судорожно закашлял. В этот момент Галахов проснулся. «Странный сон, – подумал он. – Со мной вроде бы такого в детстве не было». Он снял матерчатую шторку с лица. За иллюминатором было темно, но вдали на горизонте уже обозначался рассвет. На этот раз погрузиться в космическую нирвану сразу не удалось.

      Обычно Галахов сюжеты своих ночных «похождений» забывал сразу же после пробуждения. В этот же раз все помнилось до деталей. Во втором сюжете он плыл по озеру легким неторопливым кролем. Ощущение реальности было потрясающее. Когда в руках появлялась усталость, он переходил на режим простого удержания на поверхности. При этом ноги опускались ниже, и чувствовался холодок глубинных ключей. Береговые кромки, поросшие кустарниками, были примерно равноудалены со всех сторон. Галахов понял, что достиг середины водоема. В это время его левую икроножную мышцу свела судорога. Без чувства растерянности или испуга он перевернулся на спину, приподнял ногу и стал растирать икру левой рукой. Правой рукой он интенсивно двигал, чтобы держаться на поверхности. Как только спазм сосудов прекратился, мышца расслабилась. Тут же пришло осознание того, что он учится в медицинском институте. Дальше он уже плыл неторопливо к берегу, где загорали, лежа на тканевых подстилках две девушки. Они издали махнули ему рукой. Это оказались его знакомые еще со школы сверстницы. В тот же момент Галахов пришел в реальность. Он осознал, что является бортинженером и медицинская подготовка у него не профессиональная, а только на уровне умения оказывать самопомощь.

      Дальше у экипажа все шло по обычному распорядку: первый завтрак, работа, эксперименты, второй завтрак, контроль над кристаллообразованием на планшетах, медицинские исследования, подготовка к выходу за борт, обед, сеанс связи,