Огненный омут. Симона Вилар

пока Эмма отдыхала, она уже покормила дитя.

      – Благодарю! – сухо кивнула Эмма. – Но дитя – это только мое, и отныне я сама…

      Она так и не успела договорить, как створки двери с грохотом разлетелись, и в комнату ворвался Ролло. Стоял полуголый, с разметавшимися по плечам волосами, запыхавшийся. Он словно не решался подойти к своему ребенку. Только глядел на этот сверток на руках Эммы и тяжело дышал.

      Сезинанда увидела, как засияли глаза подруги при виде Ролло, и, улыбаясь, направилась из комнаты, прикрыв за собой дверь. Они остались одни. Втроем.

      – Ролло, – тихо произнесла Эмма, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. – Ролло, смотри, это наш маленький принц Нормандский!

      Он как-то неуклюже подошел, по-мальчишески вытер руки о штаны, прежде чем взять у Эммы дитя.

      – Мой сын… Мой наследник.

      Он держал его так бережно и неуклюже, словно никогда еще не брал своих детей на руки. А потом поглядел на Эмму с восхищенным удивлением.

      – Птичка!..

      Он сел рядом, нежно поцеловал ее в висок. У Эммы потекли слезы. Потом они долго говорили о ребенке, о родах, об имени их наследника. Ролло ничего не имел против того, чтобы его звали франкским именем, ибо он рожден в этих землях. Но когда Эмма, наконец, решилась сказать, что ребенок крещен по христианскому обряду, конунг нахмурился.

      – Ты уже не в силах ничего изменить, Ру, – осторожно заметила она.

      Ролло сидел не шевелясь. Лицо его застыло. Он не глядел на Эмму, не сводя сурового взгляда с крошечного личика своего сына. Эмма заволновалась.

      – Ты ведь не препятствовал, когда твои люди крестились.

      Он поднял голову, словно к чему-то прислушиваясь. Эмма была так напряжена, так следила за ним, что не сразу заметила то, что привлекло его внимание. И лишь когда шум усилился, она тоже поглядела в окно. Гудели колокола. Кричали люди, сквозь створки окон проникал шум, сливавшийся в гул города, приветствовавшего рождение наследника своего правителя.

      Теперь Ролло взглянул на нее. Она была бледна.

      – Ролло, погляди, как он прекрасен – наш сын, наш долгожданный сын.

      – Добилась-таки своего, – буркнул наконец Ролло, но что-то в его интонации уже позволило Эмме перевести дыхание. – Упрямая, рыжая Эмма. Но большего не ожидай. Если мой сын и крещен, то тебе не следует ожидать, что и я и мои люди тут же кинутся к купели.

      Пожалуй, Эмма лишь обрадовалась, что он так легко это воспринял.

      – Я люблю тебя, Ролло. Тебя и твоего сына.

      Она ничего не могла с собой поделать, и ее глаза вновь наполнились слезами. Но когда Ролло положил сверток на кровать и достал из ножен кинжал, она заволновалась. Ролло цыкнул на нее.

      – Не мешай мне. Ты уже сотворила свой обряд и должна стерпеть и наш. И мой сын узнает холод стали с первых дней, чтобы не бояться его впоследствии.

      Он осторожно прижал лезвие к лобику крошки Гийома. Это разбудило малыша. Он открыл щелки глаз, скорчил гримасу, а потом издал пронзительный громкий крик.

      Родители заулыбались.

      – Он