Принцесса викингов. Симона Вилар

к которому ты меня принуждаешь, – не меньший грех.

      – Прелюбодеяние?

      Он криво усмехнулся:

      – Ах да! Но ведь ты же еще зимой взяла этот грех на душу, решив разделить ложе с моим братом.

      Эмму вдруг осенило:

      – И у франков, и у норманнов настоящей супругой принято считать лишь ту женщину, которая родила своему мужу наследника. Вот что, Ролло, я соглашусь на брак с твоим братом лишь тогда, когда пойму, что понесла от него.

      Ролло вдруг отшатнулся от нее. Лицо его стало бледнее беленых известью стен. Казалось, он смотрит на нее целую вечность. Затем кивнул:

      – Будь по-твоему.

      Хищно, по-волчьи, усмехнулся:

      – Надеюсь, это случится еще до того, как я вернусь.

      Эмма долго глядела ему вслед. Потом улыбнулась, но улыбка тотчас сменилась гримасой. Губы ее дрожали, словно от плача, но глаза оставались сухими.

      – Я все-таки ненавижу тебя, Роллон Нормандский.

      Он уехал, оставив её заботам Атли. Эмма была мрачна и необщительна с юношей как никогда. Потом, вновь лечила его – жалкого, нелюбимого. Думала же о том, другом…

      Но вот Ролло вернулся. Он отвоевал свой меч, а Эмме в подарок привез отрубленную голову. И все. Его ждала Снэфрид и он умчался к жене… Ведь у него была его прекрасная Лебяжьебелая. Что ему было до пленницы, не признававшей его приказаний?

      3

      Всё предвещало дождь: резкие порывы ветра, сумрачное небо, где едва различимый серп луны все глубже увязал в пелене туч, запах влаги. Но, несмотря на это, вся набережная Руана была заполнена людьми. Их было хорошо видно в зареве множества пылающих смоляных бочек, поднятых на столбах над толпой. Ревели рога, перекликаясь с вечерним гулом колоколов. Вздувшаяся с приливом река вносила в гавань все новые и новые черные ладьи – огромные, оскаленные драконьими мордами.

      Они шли под полосатыми парусами, замедляя бег при подходе к причалам. Величественное и грозное зрелище – драккары викингов. В любом другом месте при одном известии о появлении кораблей под полосатым парусом жители бежали бы куда глаза глядят, унося детей и угоняя скот. Здесь же, в Руане, людей словно магнитом тянуло в гавань.

      Эмма, кутаясь в рыжий мех лисьего плаща, стояла у перил моста. Звуки труб привлекли её сюда из скриптория, куда их с Атли зазвал епископ взглянуть на диковину – рукописные книги с недавно изобретенными знаками пунктуации, что делало чтении более удобным. Внезапно в скрипторий вбежал Бернард и отчаянно завопил, что получено известие, будто к городу приближается флот Олафа Серебряный Плащ, и Ролло уже выехал навстречу побратиму. Атли опрометью кинулся готовить все необходимое для приема.

      – Кто такой этот Серебряный Плащ? – спросила Эмма епископа Франкона.

      – Один из викингов, которые были с Роллоном, когда тот впервые прибыл в эти края. Олаф помогал Ролло укрепиться в Нормандии. Но прошлой весной отправился снова в поход, ибо всегда был больше викингом, чем правителем. В сущности, он неплохой человек, по крайней мере, куда лучше многих из этих варваров – своих