Двойной соблазн. Малышка для мажоров. Ольга Викторовна Дашкова

серо-голубые глаза и улыбка – как удар под дых, лишающий воздуха.

      – Подъем, салаги!

      Громкий голос раздался над самым ухом, эхом прокатился по пустой комнате. Никита отвернулся к стене, накрываясь тонким одеялом, Максим поморщился, хотел сделать то же самое, но ему не дали.

      – Подъем, я сказал! Шесть утра! Все, как я и обещал: вас ждет разминка на свежем воздухе и холодное обливание.

      – Дед, блин, кончай этот концерт, нам вчера хватило холодного обливания, – Макс открыл один глаз, потом второй, дед нависал над ним скалой.

      – Концерт будет, когда я вылью на тебя ведро воды. И ты будешь спать потом в луже. Устроить?

      Нет, этот старикан точно сошел с ума. Такой сон испортил криками. Яйца гудели, член торчал колом, как и положено с утра у двадцатишестилетнего молодого мужчины. Ему бы девочку, да ее сладкие дырочки, да слить сперму, а не все вот это.

      У Макса Зорина так и было бы в городе, но сейчас приходилось скрипеть зубами, подниматься, чтобы не быть облитым. Дед кашлянул, смотря ниже пояса внука.

      – Никита! Тебе персональный подъем нужен? А ты штаны надень и марш на улицу.

      Спускались братья медленно, на первом этаже вкусно пахло едой, видимо, Валера сегодня был за повара. На крыльце поежились и, обняв себя за плечи, вышли на улицу.

      – Сука, холодно-то как.

      – Отставить выражаться в моем доме!

      – Мы не в доме.

      – Тебе дополнительные двадцать отжиманий.

      Шесть утра, уже светало, первые лучики солнца проглядывали сквозь листву. Но было прохладно, чувствовалось дыхание приближающейся осени. Выложенные камнем дорожки были мокрыми от росы, как и трава под босыми ногами. Она моментально взбодрила, Макс расправил плечи, потянулся, сон сняло как рукой.

      Когда они вообще последний раз вот так выходили на улицу и смотрели на рассвет? Они с Китом чаще возвращались в это время в загородный дом или городскую квартиру из клуба.

      – Так, стоим прямо, ноги на ширине плеч, руки на поясе, делаем наклоны.

      – И так целый месяц? – Ник шепотом спросил у брата.

      – Отставить разговоры!

      Максим пожал плечами, хотелось согреться, в одних шортах было холодно, начал сам разминаться, как это делал в качалке, куда ходил в лучшие времена два раза в неделю.

      – Давай, Кит, не филонь, покажи деду, что ты не слабак.

      – Да пошел ты. Сам слабак.

      Макс толкнул брата в плечо, потом еще и еще, Никита ответил. Бывало, что они так дурачились, имитируя драку, мама была в ужасе, отец разнимал, а братья потом смеялись. Вот и сейчас дед не понял, что это игра, что молодежь всего лишь играется.

      Братья делали подсечки, ставили подножки, падали на газон, поднимались и снова бросались друг на друга.

      – Давай, давай, ну, нападай. Получи… ай…

      – Сам получи…так тебе… так…

      – Эй! Эй! Это вы… того… А ну, отставить! Кому говорю – прекратить!

      Все замерли на месте, когда раннее утро оглушил выстрел.

      – А ну, упали-отжались. Двадцать раз. Нет, тридцать!

      Николай Иванович,