Закаленные бурей 3. Александр Леонидович Кириллов

инструктаже в отряде перед операцией я довёл вводные о целях и задачах акции. Парни экипировались в бронежилеты, маски и каски, брали щиты и выдвигались на позиции, окружая дом, где проходила встреча. Я зашёл в домик напротив, на крыше которого был оборудован «секрет».

      – Как дела, Бинд?

      – Замёрз, как цуцик. Если тебя народ интересует, то 28 человек прибыло, дверь открывает всё время один и тот же дед.

      – Хорошо, будем брать.

      Мы арестовали всех, кто был в доме, выкручивая руки и нашим, и не нашим.

      – Всех на опознание. Этот местный, этот тоже, этот тоже, а вы, господа, чьих будете?

      – Что значит, чьих?

      – Чьи холопы, кому служите?

      – Свободной России.

      – Отлично, Джек, стачкомовцам набить морду, только по лицу не бейте, и отпустите – с ними всё ясно. А со свободолюбивыми товарищами мы побеседуем.

      Бойцы выводили рабочих местных предприятий в отдельную комнату, где несколько раз больно пинали. Когда завели четверых завербованных мной агентов, то громко подвигали стол и стулья, мол, как они от ударов летают, и отпустили. Разобравшись с работягами, в ту же комнату по одному на беседу заводили пятерых гостей, выясняя, кто есть кто.

      – Настоящие фамилия, место проживания, кто куратор, какую партию поддерживаете.

      – Ничего не скажу.

      – Бинд, аппаратуру, пусть терпит.

      Потап, Прут, Топор или Щука хватали мужика за плечи, удерживая на месте, а Бинд колдовал с напряжением. Людям было больно, и они начинали говорить.

      – Я Отто Шульц, сотрудник немецкой дипломатической миссии, житель Берлина. Я имею дипломатическую неприкосновенность.

      – Дипломатически тебя никто и не трогает. Я и окружающие меня люди – местные революционеры, которые борются с другими партиями, чтобы они не мешали нам. Рассказывай о своих агентах в Москве и так далее.

      Оказалось, что двое прибыли из Германии, а товарищи Обраменко, Лившиц и Галкин – из столицы.

      – Наше правительство поддерживает российскую социал-демократическую рабочую партию в целом, не разделяя её на меньшевиков и большевиков. Как говорится, пусть победит сильнейший.

      – Мы счастливы узнать позицию вашего правительства, господин Шульц. А теперь прошу рассказать о подчинённых вам шпионах в России по-хорошему.

      В результате допросов выявили целую сеть агентов. Пробежавшись по списку, выхватил фамилию Костриков с пометкой «молодой, перспективный меньшевик с революционным псевдонимом Киров, входящий в состав руководства Владикавказской партячейки».

      – Вон, значит, где ты работаешь, меньшевик Киров.

      В будущем Киров перейдёт в большевики и на посту главы Ленинградского обкома проявит себя деятельным и грамотным руководителем, так что пусть живёт. Писари отряда переписали списки революционеров в трёх экземплярах, приложив допросные листы. Две копии протокола пойдут в местное и питерское управление, а одна останется нам. Парни предлагали варианты окончания