Любовь зла. Арсений Александрович Истомин

до вход Алексей затратил еще пару минут. Скорее всего его могли посадить в приемной и ждать, когда стрелки старых опаздывающих часов покажут десять. На удивление его сразу же провели к Толмачевой, не запросив документов удостоверяющих личность или тому подобного. Все было по простому, по домашнему спокойно. Маленькая медсестричка повела Алексея через пожарную лестницу вниз, дойдя до последнего этажа, она открыла дверь, растворившись в темноте коридора. Щелкнул выключатель, лампы замигали, освещая узкий коридор.

      – Просто наверху у нас проходит дезинфекция. Как правило к больным в это время никто не приезжает, вот мы и… – объясняла медсестра.

      – Да, не волнуйтесь, все нормально – отвечал Алексей.

      – Вот туда, пожалуйста – указала медсестра.

      – Да, хорошо – произнес Алексей.

      – К дежурному по этажу не забудьте подойти! – прокричала ему вслед женщина.

      Алексей оказался в узком белом коридоре с кучей дверей с маленькими окошками. В дальнем углу за столиком развалился, по всей видимости, тот самый дежурный, смотрящий по этажу.

      – К кому? – лениво произнес тот, продолжая вальяжно сидеть и грызть семечки.

      – К Толмачевой Ольге Александровне – ответила медсестра.

      – Родственник? – удивился мужчинка.

      – Нет. Я адвокат – сказал Лешка.

      – А, понял. Знаю, сам на юридическом четыре годы отучился – улыбнулся охранник.

      – Проведете меня к ней? – поинтересовался Алексей, подходя к столу.

      – Да, но не рассчитывайте на комнату для переговоров. Она у нас наверху, а вести ее я не собираюсь – ответил мужик.

      – Вы же знаете, что по закону… – начал было Алексей. Он из личного опыта и опыта работы знал, что для беседы с адвокатом полагается отельная комната, где обвиняемый может наедине с юристом поговорить тет-а-тет.

      – Да, пойми я знаю, знаю. Но не хочу, единственное что я могу, это оставить вас наедине. Она спокойная, прыгать на вас не станет, но вот злить ее не надо. Знаешь сколько здесь смотрящих до меня было? Знаешь нет? А я тебе скажу, трое. И все как один повеселись, стоило им поинтересоваться в грубой форме за что здесь сидит эта, эта… – он медлил.