Лавка «Любовные снадобья». Татьяна Ма

рисунок в виде все тех же цветущих вьюнков, что и на платяном шкафу, кровать заблестела темным деревом, подоконник засиял белизной. Вот еще одна странность! Рамы были, а стекол нет! Зачем тут рамы со шпросами, но без стекол? Что за чертовщина такая.

      Лиза подергала ящики комода, но они были заперты: посреди каждого виднелось отверстие для ключа. Только ключика у Лизы-то и не было.

      Лиза посмотрела на проделанную работу. Красота! Оставалось только помыть пол и что-то определенно нужно делать со стенами: они как были серыми и в паутине, так и остались. Паутину она, конечно, шваброй смахнет, но такой толстый въевшийся слой плесени в бумажные обои Лизе ни за что не вычистить. Может, содрать их к едрене фене или к этому – как его? – к Вечному Пращуру!

      Вдруг за дверью спальни мелькнуло что-то рыжее-пушистое. Пронеслось аки молния. Врешь – не уйдешь!

      – Мать твою за… Тьфу! – выругалась Лиза. – Бабушку твою за ногу!

      Из коридорчика раздался треск. Повеяло дымком.

      – То-то же, – довольно потирая руки, улыбнулась Лиза.

      В проеме двери появилась недовольная Корнелия. Она была какая-то взлохмаченная. В волосах застряли соломинки.

      – Где это ты сеновал нашла? – поинтересовалась Лиза.

      – Много будешь знать, к Вечному Пращуру отправишься, – съязвила Корнелий и тут же, зевнув, добавила: – Раз тебе больше ничего не нужно…

      – Не-не-не! – Лиза ухватила за шкирку девушку, когда та начала крутиться, чтобы снова обернуться кошкой. – Не так быстро, дорогуша.

      – Пусти, – совершенно по-кошачьи пискнула Корнелия.

      – Пущу, когда ответишь на все мои вопросы.

      – Отвечу-отвечу, только отпусти. Шкурку больно.

      – Шкурку ей больно, – фыркнула Лиза, но примирительно добавила: – Молока хочешь?

      – А чего покрепче не наколдовала? Не люблю молоко, – одергивая платья и поправляя рыжие кудри, объяснила Корнелия.

      – Да что ты за кошка такая, – закатила глаза Лиза.

      – Я не кошка, вернее, кошка, но не совсем.

      – Знаю-знаю, ты мой фамильяр.

      – А значит, твое отражение, – растянулась в улыбочке Корнелия и пошла к лестнице. – Давай хоть молока.

      Они спустились в лавку, и рыжая тут же набросилась на еду. Да с такой прожорливостью Лизе запасов и до завтра не хватит! Однако отнять она постеснялась, а точнее понадеялась, что, налакомившись, Корнелия соизволит-таки ей помочь.

      – Почему дом такой грязный? – осторожно спросила Лиза.

      – Так десять лет никто тут не жил.

      – Все равно, – мотнула головой Лиза. – Не мог он так выгрязниться всего за десять лет. Тем более все ставни были плотно закрыты.

      – Твоя бабка постаралась, – призналась Корнелия.

      – Колдонула?

      – Ага. Перед смертью все тут пылью-коростой укрыла, паутиной-слизью обвила.

      – И зачем это? – нахмурилась Лиза.

      – А чтобы Симплтоны дом к рукам не прибрали, – ответила Корнелия, засовывая очередную