Корреспондент. Ольга Халдыз

разрывались громкоговорители мечетей. Муэдзины пели за упокой.

      Город Чорум 1980-го превратился в анклав, в котором кипела межконфессиональная рознь, ловко подогретая коварной профессиональной рукой. «Кровь за кровь, месть за месть» скандировала толпа молодчиков, двигаясь по оживлённому центру города. Потом булыжники полетели в лавки торговцев-алавитов, за ними последовали погромы и пожары домов. Город моментально разделился на левых алавитов и правых суннитов. Вторая волна погрома уже встретила вооруженное сопротивление. Дороги перегородили баррикадами, на улицах стали свистеть пули. По городу распространился слух о том, что питьевая вода заражена.

      С минарета мечети Алиаттин раздалось объявление: «Мечеть взорвана. Да начнется же священная война „джихад“! Все на священную войну!»

      В ход пошло длинноствольное оружие.

      – Фронт на Милоню просит патроны. Срочно несите патроны, – раздавались приказы среди левых. Подобное разделение фронтов по кварталам – и у правых.

      Калёным железом выбитые названия партий на телах убитых. Убитые, раненые, пленные – было всё.

      В других крупных городах летом 1980-го продолжались поджоги и разбои, раздавались взрывы, люди пропадали без вести.

      А потом наступил четверг. Один из тех бесконечных четвергов, когда все идут на работу и погружаются в свою каждодневную суету, несмотря на страх выходить из дома. Только улицы больших городов заполнили танки и бронетехника. На удивлённые вопросы политиков разных мастей и общественных деятелей, пытавшихся дотянуться до военных в высоких кабинетах, доходила новость об учениях НАТО.

      – А, раз НАТО, значит, так надо, – обывательски и с нотками необъяснимого сомнения отзывались беспокоившиеся.

      На самом же деле под кодовым названием «Операция „Флаг“» готовился военный переворот.

      После полуночи танки и бронетехника рассредоточились по стратегически важным точкам – домам лидеров политических фракций.

      На другом конце планеты, в Совете безопасности США, раздался телефонный звонок.

      – Ребята в Анкаре сделали это, – доложили из Турции.

      Садреттин-бея, диктора государственного радио, буквально вытащили из постели, где он спокойно отдыхал после взятой на грудь ракы. Прежде чем войти в звуконепроницаемую эфирную кабинку, он направился в туалет, где подержал под краном голову, чтобы немного прийти в себя и стряхнуть градусы.

      Сидя в наушниках, он будто отчётливее слышал учащённый стук своего сердца. Стране предстояло сказать, что произошёл захват власти.

      «Великий турецкий народ! Турецкая Республика, являющаяся единым целым, как народ и страна, которую передал нам на сохранение великий Ататюрк, как вы видите, в последние годы провокациями внешних и внутренних врагов своему существованию, режиму и независимости…» – поставленным бархатным голосом говорил Садреттин-бей.

      12 сентября 1980 года, в пятницу, собираясь, как обычно, на учёбу, Сабри-бей