Время созидать. Ирина Кварталова

и дрожали колени, и бросилась прочь – из кабинета, в коридор, вниз, вон из дома!..

      На лестнице она столкнулась с Мэй. Девушка с грохотом уронила совок и чуть не опрокинула ведро с углем. Она вскрикнула – и этот исковерканный жуткий крик замер в воздухе.

      – Прочь, – приказала Тильда, оттолкнув оцепеневшую девушку.

      Округлив от ужаса глаза, та ринулась по коридору и пропала за одной из дверей.

      И словно кто-то резко сдернул темное пыльное покрывало с лица, и Тильда увидела, что все вокруг – обыкновенное, привычное: дубовые панели на стенах, белая штукатурка, скамьи и сундуки, старинная мебель черного дерева.

      Темнота уползала, сворачиваясь в углах, чужая хватка ослабла и вот пропала вовсе. Мысли стали ясными.

      – Госпожа…

      Внизу, у подножия лестницы, стоял Эрин с подносом.

      – С вами в порядке все?..

      Вернулась боль в колене, а сердце все еще колотилось, и дышать было трудно, как будто она долго бежала. Тильда добрела до скамьи и опустилась на нее, невидяще глядя сквозь стену. Руки тряслись.

      Вдруг ее запястья коснулась сухая и горячая ладонь – и на плечи лег теплый платок. Эрин словно выводил ее из темноты – к ясному дню, к теплу, к свету, к людям.

      – Хотите чаю? Я мигом! – его голос, живой, настоящий, знакомый с детства, успокаивал.

      – Спасибо, Эрин, лучше подогрей вина.

      – В кабинет принести, госпожа?

      Тильда кивнула.

      Вопросы. Вопросы жгли ее. Возможно, то был всего лишь сон, морок… или?..

      …или это злое колдовство сына?..

      Эта мысль, больная и страшная, ударила мощно, как морской вал, и заставила Тильду подняться и, хромая, дойти до комнаты Арона.

      Плотные шторы и закрытые нижние ставни погрузили ее в полумрак. На столе стояла курильница с травами, которые слабо тлели. Тильда не помнила, чтобы отец Терк оставлял здесь эту курильницу… Сын лежал на кровати неподвижно, его голова тонула в мягкой подушке.

      Тильда глубоко, прерывисто вздохнула. Все спокойно… пока.

      В комнате пахло как-то странно. Чем-то жженым, как будто горелыми грязными тряпками, душно и мерзко, от этого запаха невозможно было отвязаться.

      – Что же… – Тильда наклонилась к сыну. Он лежал, повернувшись к стене, и дыхание у него было размеренным и глубоким, как у спящего. Но сердце колотилось в предчувствии – смутном и диком.

      Ей хотелось разбудить Арона, заставить сейчас же собрать вещи и ехать в Оррими, но нужно было дождаться ответа от настоятеля.

      Тильда молча вернулась в кабинет. Подняла глобус, с подозрением покосилась на портрет отца – его лицо казалось добродушно-обыкновенным.

      Вдруг что-то стукнуло в окно. Тильда резко обернулась – никого. Она распахнула створки – и ей показалось, что кто-то прячется за деревьями. Тильда замерла – замерла и фигура. Чужак! На фоне синеватых в утренних сумерках каштанов явственно различался некто, стоящий внизу на дорожке и глядящий