Его заложница. Маша Малиновская

три года, Лёш. Она университет вот-вот закончит.

      – Выросла она… – сводит брови и тяжело дышит, моргает быстро несколько раз, будто информация о том, что наша дочь больше не малышка с двумя хвостиками на макушке, только сейчас начинает доходить до него. – В каком месте, блин, она выросла? В паспорте? Да плевать мне на её паспорт!

      Он всё ещё злится, но голос уже без медвежьих рычащих нот. Дышит тяжело, грудь вздымается.

      – Она меня ослушалась!

      – А когда она делала иначе? – мягко улыбаюсь, подняв брови. – Это же Алиса.

      Наша дочь – единственный в мире человек, который посмел манипулировать Алексеем Шевцовым, и ничего ей за это не было.

      И характер у неё такой же твёрдый и настырный. Упёртая до невозможности. Уж если чего задумала, то её не остановить. Любыми способами старается добиться. А что отца нужно хитростью брать, она смекнула ещё когда носила подгузники первого размера. Сначала доведёт до белого каления, а потом бровки домиком поднимет, глазищи огромные жалостливые сделает – и поплыл большой и грозный папа-медведь.

      Лёше сложно осознать, что наша девочка выросла. Она взрослый человек, уже почти освоивший профессию.

      И это она ещё не выбрала спутника жизни. Я уж и представить боюсь, какую экзаменационную программу этому бедному парню устроит Лекс.

      – Лёш, ничего ужасного нет в том, что Алиса проходит практику в следственном изоляторе. Практика в пенитенциарных учреждениях входит в дисциплинарный курс обучения на психолога. Мы в меде тоже проходили, я в том числе. Только меня распределили в колонию для несовершеннолетних тогда.

      Лёша ерошит волосы, всё ещё тёмные на макушке, но уже с сединой на висках, и подходит к окну.

      – Ты прекрасно знаешь, почему она пошла туда. Именно в этом семестре и именно в этот следственный изолятор, Яна, – смотрит на меня своим тяжёлым взглядом, от которого у меня даже спустя двадцать четыре года брака дыхание перехватывает.

      Знаю, конечно.

      И для Лекса это ещё одна боль.

      Алисе было шесть лет, когда мы решили переехать в другой район. Купили частный дом, готовились к тому, что наша малышка пойдёт в первый класс. Лёша очень хотел ещё детей, мечтал о сыне, но судьба распорядилась иначе. У меня случился выкидыш, пришлось делать операцию, в результате которой я потеряла возможность иметь детей. Мы потеряли.

      И Лёша тяжело пережил тогда эту потерю. Он поддерживал меня, подбадривал – мой муж очень любит меня, – но я видела, как тяжело ему было.

      В один из дней он уехал к реке, к дикому пляжу. Мне не говорил, но я знала, что иногда он ездил туда, чтобы побыть в одиночестве. А когда стал возвращаться к машине, то увидел, что один малолетний ловкач пытается скрутить с его машины колёса.

      Конечно, осуществить задуманное у парня не вышло. Не на того напал, как говорится.

      А ведь он действительно напал. Попытался, точнее. Когда Лекс решил объяснить подростку, что делать так не стоит, парнишка кинулся в драку.

      «Безумие и отвага» – вспомнилась мне во время его рассказа фраза,