Эверест. Тим Скоренко

отскока пуль, не преодолевших преграду, чтобы они рикошетом не попали в самого пилота. Потом Гарроса сбила наземная артиллерия, и немцы, изучая его самолёт, пришли в некоторое недоумение – они впервые видели машину с вперёдсмотрящим пулемётом и без отдельного места для стрелка. Для изучения системы был приглашен блестящий голландский конструктор Антон Фоккер.

      Разработка Гарроса натолкнула Фоккера на идею синхронизации вращения пропеллера и стрельбы. В том же году Фоккер реализовал эту идею, запатентовав первый в истории синхронизатор. Но если его конструкция, постоянно совершенствовавшаяся, сразу появилась почти на всех немецких самолётах, то страны Антанты ещё долго не могли разобраться с синхронизатором. Разрабатывались разные конструкции – то «слизанные» с патента Фоккера, то созданные самостоятельно, половина самолётов по-прежнему выпускалась со смотрящим назад пулемётом. В общем, никакого порядка не было. Зная всё это – конечно, не столь подробно, нежели теперь, – я сразу понял, что нужно армии. Армии был нужен нормальный, хорошо работающий авиационный синхронизатор, за разработку которого я и взялся в середине 1916 года.

      Параллельно я увлекался гироскопическими системами стабилизации. Ещё в 1914-м я ужасно обиделся на отца, когда он не повёз меня в Лондон смотреть на разрекламированный газетчиками удивительный гирокар русского графа Шиловского. Я жадно читал всё, что было связано с гироскопами, следил за разработками Луиса Бреннана и его соратников и мечтал о прекрасном будущем, в котором гироскопические поезда будут бороздить просторы бесконечных, заполненных небоскрёбами многоуровневых городов. Экспериментируя с гироскопами в своей комнате, я подумал, что подобную систему можно использовать не только для стабилизации на железной дороге или на море (подобную систему предлагал упомянутый Шиловский), но и в воздухе!

      Результатом моих расчётов и размышлений стало письмо, направленное в Генеральный штаб Британской армии. В пакете были тщательно продуманные чертежи и описания двух независимых конструкций, которые я создал «с нуля», пользуясь исключительно своим воображением и техническими познаниями. Первое изобретение представляло собой оригинальную конструкцию синхронизатора, второе – гироскопическую систему стабилизации самолёта. Насколько я знаю, до меня последнюю не предлагал ни один инженер в мире. Я не думал о патенте – мною руководило в первую очередь желание помочь своей стране. Раз уж я был слишком мал для армии, приходилось помогать другими способами.

      Как ни странно, моё письмо попало в правильные руки и произвело в штабе серьёзный переполох. Мне позвонили и вызвали на беседу. Отец был в ужасе, но – я знаю – втайне он гордился сыном. Он лично отвёз меня в ставку штаба в Лондоне – для отца это был подвиг сродни подъёму на Монблан. Мои чертежи, как оказалось, легли на стол самому лорду Эдварду Стэнли, семнадцатому