Суккуб для наследника. Екатерина Оленева

каскадом солёных брызг. Не успей она вовремя, девчонку уволокло бы течением на глубину.

      Стоило ей схватить ребёнка за руку, как та начала истошно вопить.

      Рывком вытолкнув её на берег, Николь с возмущением, недоумением и даже страхом глядела на истеричку.

      – Пусти! Пусти! Пусти меня! – вопила девочка.

      Истошные крики, наконец-то привлекли внимание прислуги. Фигурки в униформе замельтешили наверху, спеша на помощь. Но им, как и самой Николь, потребовалось время, чтобы прибежать на пляж.

      – Не кричи, – попросила Николь и, видя, что на голос девочка не реагирует, добавила капельку гламора. – Не кричи, пожалуйста. Всё хорошо.

      Девочка смолкла, глядя на Николь широко распахнутыми, светлыми глазами.

      – Я сейчас отпущу тебя. Ты будешь вести себя спокойно. Договорились?

      Девочка медленно кивнула. Взгляд её сделался отсутствующим. Она вся сжалась, словно опасаясь, что к ней снова прикоснуться.

      – Меня зовут Николь. Николь Джанси. А ты – кто?

      Николь говорила, как можно мягче, ласковее, добавляя магию гламора. Немного, ровно столько, чтобы понравиться, расположить к себе.

      – Тони, – голос у девочки был глухой, низкий, невнятный.

      – Господи, боже! – подбежала запыхавшаяся горничная, а следом за ней какой-то мужчина. – Как вы здесь очутились, сеньорита? Вам нужно немедленно вернуться в дом!

      Девочка вновь шарахнулась от протянутой к ней руки, зажимая уши. В глазах читались неприятие и страх.

      – Пожалуйста, пойдёмте! Ваша матушка будет очень недовольна, если узнает, что вы ходили на пляж. Меня уволят. Вы же этого не хотите?

      Девочка отчаянно замотала головой, сильнее прижимая руки к ушам.

      – Ну, прошу вас! – едва не плача, причитала женщина.

      – Как ты за ней не усмотрела?! – буркнул мужчина.

      – Отвернулась всего на секундочку, а она возьми – и выскользни. Я не виновата. Попробуй следить за ней целыми днями!?

      – С чего бы? Это ведь твоя обязанность.

      Девочка принялась бормотать что-то себе под нос.

      – Надо бы ей переодеться, – нахмурился мужчина. – Она же вымокла насквозь.

      – Тони, возьми меня за руку. Пойдём в твою комнату. Покажи мне её, – напевным голосом говорила Николь, молясь про себя, чтобы чары подействовали как нужно.

      Девочка взглянула, медленно потянулась рукой к открытой ладони Николь.

      Ещё четверть часа ушло на то, чтобы проводить ребёнка и уговорить переодеться.

      Затем, оставив Тони на попечении тех, в чью обязанность входило о ней заботиться, Николь вернулась к себе, размышляя о том, что как-то так вышло, что все дети Джастины получились на редкость странными. Если отбросить модную нынче толерантность, то, говоря правду – дефективными. У среднего сына явные проблемы с агрессией, младшая дочка – аутистка.

      А ведь речь шла о том, что только у старшенького проблемы?

      Солнце ниже клонилось к плещущимся волнам, окрашивая воду в розовый цвет.

      «Будто кровь», – подумала Николь.

      Закат