Абсолютно неправильные люди. Ветер перемен. Ольга Назарова

исключительно из чувства противоречия фыркнул академик. Его раздражали причитания дочери, так что он с удовольствием воспользовался ею, чтобы выплеснуть свой гнев. Пока добирался до своего кабинета, он много чего успел высказать Cофии, а закончил тираду и вовсе загадочно:

      – По крайней мере, Вадим более смел, чем твой брат, который тайком бегает к жене, словно кого-то боится!

      София уставилась на захлопнувшуюся перед её носом дверь отцовского кабинета и прижала ладони к пылающим щекам. – Ой, что же будет! Что бууудет…

      Антон Игоревич страдал и это было заметно невооруженным глазом.

      – Как на них среагировал отец? Скорее всего, очень плохо! Наверняка плохо… Но Вадим совершенно спокоен и Ульяна тоже. Не понимаю…

      Он так привык определять своё «нравится-не нравится» именно по позиции отца, что сейчас попросту растерялся, машинально пробормотав что-то нейтральное и потихоньку продвигаясь к выходу.

      Как только ему удалось улизнуть, профессор поспешил домой, рассчитывая получить дальнейшие инструкции.

      – Опять у Маринки был? – процедила его сестра, которая коротала время, расхаживая по гостиной и трагическим жестом прижимая руки к вискам. – Позорище натуральное! Твоя Марина нас так подвела! Бросила… Из-за неё расходы на ведение дома увеличились в несколько раз! Приходится платить повару, двум уборщицам, садовнику. Да ещё за всеми следить! А эти её куры…

      Антон много чего мог терпеть от отца, но уж точно не от сестры.

      – А кто тебе мешает самой заняться хозяйством? – гневным шёпотом уточнил он.

      – Да почему я должна это делать? У меня свой дом есть!

      – Вот и у неё есть, – фыркнул профессор Вяземский.

      – Оно и видно, что у неё за дом – кууурррятник! – процедила София, – И сыновей она так же вырастила – один на коровнице женился, а второй – на педикюрше!

      – Ульяна не педикюрша, Мила не коровница, а ты… ты лучше за своим сыном смотри, – желчно возразил ей брат, видимо, семейная страсть к противоречию вовсю бурлила и в жилах Антона.

      – Дааа, кстати, тебя уже можно поздравить? Ты уже стала бабушкой?

      – Пока нет, – гневно вздёрнула подбородок София. – И не называй меня так!

      – Почему же… тебе пойдёт! Бабуся Соня! Просто замечательно, – съязвил Антон.

      София горячо пожалела об упущенных в детстве возможностях:

      – Прямо так и стукнула бы! – она аж прижмурилась от невозможности сделать это сейчас и решила, что в настоящий момент лучше бы ей быть подальше от отцовского дома.

      – Отец злится, будет срываться на окружающих! И зачем мне это?

      Она поскреблась в дверь отцовского кабинета, осторожно заглянула – академик работал, полностью игнорируя упитанную рыжую курицу, застывшую снаружи у закрытого французского окна, ведущего в сад.

      – Чего тебе? – нелюбезно уточнил Вяземский у дочери.

      – Я хотела спросить, нужна ли тебе? Если нет, может быть, я в город поеду?

      – Как знаешь, мне безразлично! –