Французское наследство. Дарья Булатникова

минут будет там. Спасибо, что позвонили.

      Пожалуйста… То есть, вам тоже спасибо. Я компенсирую вам все расходы.

      Не говорите ерунды! Разве это расходы? – Он откровенно хмыкнул, потом извинился и галантно попрощался.

      Лёлька растерянно положила трубку и без сил плюхнулась в кресло. Она и сама не заметила, что во время разговора встала чуть ли не по стойке смирно. Ну и фрукт! Похоже, адвокат находится при нем постоянно, как собака, у левой ноги. Но главное, теперь у Агнии будет защитник. И наверняка неплохой, такие люди, как Стариков, не будут платить деньги всяким недотепам.

      Потом она позвонила своему приятелю Бобу. Боб был умельцем на все руки и частенько выручал не только Лёльку, но и её родителей и брата Игоря во всяких жизненных передрягах. Поломавшись, Боб согласился поехать к Агнии и врезать в дверь новый замок. Договорились, что один ключ он привезёт Лёльке, а остальные положит в тумбочку в прихожей, поставив об этом в известность Лёву.

      Только теперь Лёлька смогла слегка расслабиться и немедленно ощутила, что жутко хочет есть и спать.

      В половине шестого вечера её разбудил телефонный звонок. Тряся чугунной головой, Лёлька потянулась к аппарату и уронила стоящую на тумбочке тарелку с остатками пиццы. Проклиная все на свете, принялась соскребать пиццу с паласа, держа трубку у уха. Поэтому до неё не сразу дошло, что звонит Олег.

      – Ты где? – поинтересовалась Лёлька, отлепив, наконец, пиццу и выпрямляясь.

      – У мамы я, – раздраженно сообщил Олег. – Я тебе это уже в третий раз говорю. Лежу на диване с загипсованной ногой.

      – А почему с загипсованной?

      – Господи, да что с тобой? Говорю же – сломал. Утром в редакции спускался по лестнице, оступился и, как дурак, полетел вниз. Представляешь, какая досада, покалечился ни с того ни с сего. Теперь радую мамулю – ем кашу "Геркулес" и смотрю сериалы. Слушай, приезжай, а!

      Лёлька задумалась. С одной стороны, Олега жаль, а с другой – Олегова мама Софья Павловна недолюбливала Лёльку. В родне Сагайдаченко все, как на подбор, были крупные, в теле. Мужики ростом под притолоку, плечистые и кудрявые. Бабы от них не отставали, дебелые, голосистые.

      Впервые побывав на семейном торжестве в доме Софьи Павловны, Лёлька ощутила себя крайне мелкой и ничтожной. Да ещё, к тому же, почти вся родня немедленно начала интересоваться, почему это она такая чахлая. Не больная ли? Сидя за столом перед тарелкой с чудовищной горой салата "оливье" и здоровенным ломтем домашней буженины, Лёлька чувствовала себя тем самым работником, которого выбирают по принципу "хорошо ест – хорошо работает". Как назло, в этот день она не ездила к издателям, и порадовать окружающих зверским аппетитом не смогла. Вечером, глотая активированный уголь, она проклинала украинское хлебосольство. После этого Лёлька стала избегать торжественные мероприятия в семье Олега, что в свою очередь вызывало недоумение и обиду Софьи Павловны.

      – А ты почему у мамы? Нужно было сразу домой ехать, – вздохнула Лёлька.

      Выяснилось, что уходя накануне