Восточная мудрость. Постижение смыслов жизненного пути. Омар Хайям

красотою и смыслом в речах.

      Сказал ему царь: «Ты скитался везде,

      Но видел ли крепость подобную где?»

      Мудрец усмехнулся: «Красив этот град,

      Но может ли быть неприступным? Навряд!

      О царь, до тебя им другие цари

      Владели. Но где же они? Посмотри.

      И после тебя этот гордый оплот

      К другому властителю, знай, перейдет.

      Не надо итти за примерами встарь,

      Лишь вспомни, что сталось с отцом, государь.

      В такой закоулок он загнан судьбой,

      Где он не имеет полушки одной.

      Ни в чем не нуждается он и ни в ком,

      Лишь в милости, посланной вышним творцом».

      Сменяются люди один за другим,

      Сей мир мудрецом ни во что не ценим.

      Рассказ

      Мудрец, за Кавада молясь, у творца

      Просил, чтобы не было царству конца.

      Вельможа, подслушав, придрался к словам:

      «Мудрец ты, а молвишь пустое, о срам!

      Начав с баснословных Джемшидовых дней,

      Кого же ты знаешь из прежних царей,

      Чье б царство до сих продолжалося пор?

      Не стыдно ль тебе говорить этот вздор.

      Нет вечности здесь. А коль знаешь, к чему ж

      Пустые слова произносишь, о муж?»

      Мудрец отвечал: «О, конечно, ты прав,

      Ученый в суждениях должен быть здрав,

      Просил я не вечности, но чтобы бог

      Царю в начинаниях добрых помог.

      Коль жизнь в благочестье он будет вести,

      Коль будет итти по прямому пути,

      Простясь с этим царством, он в царстве творца

      Обрящет блаженную жизнь без конца.

      Такую-то вечность в молитве своей

      Считал я возможной, о друг, для царей».

      Владыке благому пред смертию страх

      Неведом: у господа он – падишах.

      Кто войском владеет и многой казной,

      И властью над миром, и славой земной,

      Коль верой и правдою царствовал он,

      Бессмертьем и славою будет почтен,

      Но если насилье творит – помяни:

      Борьбой омрачает он краткие дни!

      Смотри: фараоны, наделав обид,

      Чего удостоились? Лишь пирамид!

      Рассказ

      Когда упокоился Алп-Арсалан,

      И сын унаследовал царственный сан,

      И мертвого шаха снесли в мавзолей, —

      Не вечны, не вечны в юдоли мы сей! —

      Увидел мудрец юродивый один,

      Как гордо гарцует властителя сын,

      И молвил: «Поистине, чуден сей свет!

      Отец ускакал, сын же скачет вослед».

      Таков ведь закон этой жизни земной,

      Неверной, мгновенной и бренной и злой:

      Лишь только для старца приходит конец,

      На смену из люльки выходит юнец.

      Я мир приравняю к бродячим певцам,

      Что вечно блуждают по новым местам.

      Таким чужаком обольщаться не след,

      Неверной прельщаться не надо, о нет!

      Твори же добро! Ведь на будущий год

      К другому владенье твое перейдет.

      Борец и череп

      Какой-то кулачный боец обнищал,

      Ни завтрака он, ни