Слон метамодерна. Владимир Романович Максименко

на пол, похуй на фигуру

      и похуй на возраст.

      Страх подкидывает хворост,

      а я тыкаю вслепую.

      ***

      Ноготочком выскребаю мантры на скрижалях нашей

      Судьбы, и жаль, что демиург создавал нас будучи уже уставшим.

      Осень прекрасна из-за листьев опавших,

      Так лицезрей меня из ада восставшим:

      Иглоукалывание не помогло при параличе сознания.

      Что не нравится? А ведь так красиво увядание.

      Во время звездопада я вижу, как сыпется с космоса перхоть.

      Гладь пруда, и ты на нем лотос, олицетворяющий нежность.

      Рядом с тобой перестаю быть неполноценным калекой,

      Наша встреча тогда обернулась исторической вехой.

      Женщину создали последней, потому что надо было набраться сил -

      Апогей таланта и мастерства словно гномий мифрилл.

      ***

      Вот и настал конец две тысячи двадцать второго,

      Конец меня. И, как следствие,

      Перерождение в виде глухого, немого и слепого,

      Возвращая душевную девственность,

      Отращивая плевру, кою порвал инфоповод, -

      Сношал менталку, зачиная идеи внебрачные.

      Хотя, не смотря ни на что, год вышел удачным,

      Будто в выходной пришел на речку, но тебя доебал овод.

      Да, для всех он оказался кромешным пиздецом,

      И, наверное, для меня, если бы я нигилист с ебанцой

      Не встретил свою Одинцову, что растопила лед,

      На котором я поскальзывался снова и снова,

      Стремясь добиться восхищения какого-нибудь Димы Воробьёва.

      Хотя даже сейчас сижу и гоняю туда сюда мысли,

      Чтобы конвертировать их в пиздатый текст, а затем в успех.

      Стихи, как молоко, по началу заебись, но через время они скисли.

      К чему вообще эта возня, коли она не заменит платонических утех?

      Я стараюсь избавиться от раздумий, но они только множатся,

      Мы, как дети, пытаемся что-то понять, но бог нам только корчит рожицу.

      ***

      Когда умирает человек,

      Его душа,

      Переплетаясь с прочими,

      Образует созвездие.

      Когда умирает любовь,

      Рыдает Соловьев,

      И рождается

      Ницшеанский целестиал.

      ***

      Кусаригамой чувств я раскручусь

      И в небеса ввинчу мечту,

      Как мы два потенциальных гения,

      Преисполненные звездным откровением,

      Сольемся в единого архонта,

      Как если смешать балтику с охотой

      Крепкой, и так же крепок будет наш союз.

      Вызвала зависимость, как самый жесткий снюс.

      Прекрасная, как космос, и смертоносная, как чакрам, -

      Одно точное попадание и раскрыла все мои чакры.

      Ты хоть в Москве, а я в Калуге, но мы кварками

      Сочленяемся в астрале. Мы, как зерна в кофеварке,

      Часть единого напитка, что неистово бодрит,

      И мы возводим отношения как зиккураты аколит.

      А через миллионы