Нас никогда здесь не было. Шаяхмет Турыспек

ЗАСТЫВАЕТ НА МГНОВЕНЬЕ. ПОТОМ ТЯЖЕЛО САДИТСЯ НА СТУЛ. БЕРЕТ ЕЩЕ ПАПИРОСУ, НО НЕ ЗАКУРИВАЕТ, ПРОСТО ТЕРЕБИТ ЕЕ В ПАЛЬЦАХ. ПАУЗА.

      ПЕШКОВА:

      Не знаю, Ахмет, не знаю… Вы меня помните? Мы виделись как-то, очень давно.

      БАЙТУРСЫНОВ:

      Да, Екатерина Павловна. Москва, 19-ый год…

      ЕКАТЕРИНА ОЗИРАЕТСЯ.

      ПЕШКОВА:

      Давно здесь обитаете?

      БАЙТУРСЫНОВ:

      Две недели… Наверное… Меня перевели сюда из лагеря – думаю, вашими стараниями. Спасибо вам, Екатерина Павловна…

      ПЕШКОВА:

      За что?! За что благодарите?!

      ПЕШКОВА СТАНОВИТСЯ УДРУЧЕННОЙ.

      ПЕШКОВА:

      Я… Мы… Из-за нас все…

      ОНА ЗАПИНАЕТСЯ, ОГЛЯДЫВАЕТСЯ НА ПЕЧКУ.

      ПЕШКОВА:

      Да и не просила я об этом. Тем не менее, я рада, что вам смягчили условия содержания. Как же холодно у вас! Как же рано зима приходит сюда – в Москве все еще бабье лето…

      СХВАТИВ СПИЧКИ, ЕКАТЕРИНА РЕЗКО ВСТАЕТ, ИДЕТ К ПЕЧКЕ, ЗАКИДЫВАЕТ ТУДА ОСТАВШИЕСЯ ДРОВА. ПОДЖИГАЕТ. ОПЯТЬ СВЕРХУ ДОНОСИТСЯ КРЯХТЕНЬЕ.

      ПЕШКОВА:

      Как вы ее зовете, Ахмет?

      БАЙТУРСЫНОВ:

      Баба Лена.

      ПЕШКОВА:

      Не беспокойтесь, баба Лена, о дровах я тоже похлопочу!

      ОНА БЕРЕТ САКВОЯЖ И ИДЕТ К СТОЛУ.

      ПЕШКОВА:

      Чем питаетесь тут, Ахмет? Голодны, небось? Глупый вопрос, извините…

      БАЙТУРСЫНОВ:

      Я в порядке, Екатерина Павловна, я в порядке… Баба Лена кормит меня рыбным бульоном, когда есть возможность… Ей тоже несладко…

      ПЕШКОВА:

      Я понимаю. Вот, скромные гостинцы – что могла провезти без порчи в дороге.

      ОНА ВЫКЛАДЫВАЕТ НА СТОЛ ПАРУ КОНСЕРВОВ, ХЛЕБ, КАКИЕ-ТО ГАЗЕТНЫЕ СВЕРТКИ, БАНКУ С МАСЛОМ. ПОСЛЕДНЕЙ НА СТОЛ СТАВИТСЯ БУТЫЛКА ВОДКИ.

      ПЕШКОВА:

      Ну, а это… Потом.

      ЕКАТЕРИНА ВЫТАСКИВАЕТ СКЛАДНОЙ НОЖ ИЗ КАРМАНА ШТАНОВ, ОТКРЫВАЕТ ОДНУ ИЗ КОНСЕРВНЫХ БАНОК. СМОТРИТ ПО СТОРОНАМ – ИЗ ШКАФЧИКА В УГЛУ БЕРЕТ ТАРЕЛКУ, ЛОЖКУ И КРУЖКУ, СТАВИТ ВСЕ ЭТО НА СТОЛ. ВЫТРЯХИВАЕТ ИЗ КОНСЕРВНОЙ БАНКИ СОДЕРЖИМОЕ НА ТАРЕЛКУ.

      ПЕШКОВА:

      Садитесь и кушайте, товарищ Байтурсынов.

      КРЯХТЕНЬЕ С ПЕЧКИ.

      ПЕШКОВА:

      Вам останется, баба Лена! Садитесь!

      ОНА ОТОДВИГАЕТ СТУЛ ОТ СТОЛА И СМОТРИТ НА АХМЕТА, НО ТОТ НЕ ДВИГАЕТСЯ С МЕСТА. ТОГДА ЕКАТЕРИНА БЕРЕТ СТОЛ С ДВУХ СТОРОН СО ВСЕМ, ЧТО ЕСТЬ НА НЕМ, И ПРИНОСИТ ЕГО К КРОВАТИ, СТАВЯ ПРЯМО ПЕРЕД БАЙТУРСЫНОВЫМ. САМА ВОЗВРАЩАЕТСЯ К СТУЛУ, САДИТСЯ.

      ПЕШКОВА:

      Кушайте, Ахмет. И не обращайте на меня внимания – меня здесь нет, я неофициально, так что… Не стесняйтесь.

      АХМЕТ БЕРЕТ ЛОЖКУ И НАЧИНАЕТ ЕСТЬ. ОТЛАМЫВАЕТ КУСОК ХЛЕБА, ЖУЕТ. НА ЕГО ГЛАЗАХ ПОЯВЛЯЮТСЯ СЛЕЗЫ. ОН ПЫТАЕТСЯ РУКАВОМ ВЫТЕРЕТЬ СЛЕЗЫ. ЕКАТЕРИНА ВЫТАСКИВАЕТ ПЛАТОК И ОТДАЕТ ЕГО АХМЕТУ – ОН ВЫТИРАЕТ ПЛАТКОМ ГЛАЗА.

      БАЙТУРСЫНОВ:

      Простите… Простите…

      ЕКАТЕРИНА НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ СТОИТ РЯДОМ, ПОТОМ ОТХОДИТ ОТ АХМЕТА. СТОИТ, ОПУСТИВ