Беги от меня. Надя Лахман

его никому не видеть, закрыла глаза, решив обратиться к своей памяти (или памяти кулона?). Надев его, вновь ощутила идущее от кулончика слабое тепло. Я мысленно воскрешала в памяти образы людей, увиденных мной в этом мире, и получала все сведения о них. Имена, титулы, когда впервые познакомилась… Абсолютно все. Отлично, работает. Далее я попыталась сосредоточиться на окружающей действительности и вещах вокруг, и поняла, что знаю, как называется то или иное блюдо, где расположены в особняке бальный зал, кабинет батюшки, зимний сад и другие комнаты… На любой вопрос, что я задавала, на любой образ, который я представляла, я получала ответ. Хорошо, попробуем иначе. Я сняла с шеи кулон и попробовала сосредоточиться на навыках. Какие языки я знаю? Какие науки изучала? Какие танцы разучивала? Память упорно молчала. Ах вот как?! Я снова одела кулон, и задала ему эти же вопросы – и в голове один за одним стали появляться ответы. Встав, я закружилась по комнате, с немалым удивлением понимая, что не только знаю, как танцевать тот или иной танец, но еще и весьма легко и непринужденно двигаюсь при этом. Хммм, интересно. Получается, он каким-то образом проецирует и память тела?

      Я пыталась узнать, как можно больше о жизни своей тезки: как жила, чем интересовалась, кого любила, а кого ненавидела, что умела, чего боялась… Боялась… Вот именно на этом вопросе кулон-артефакт впервые дал сбой. Стоило мне начать спрашивать о страхах Эльвиры, как ответа в памяти я не получила. Хорошо, попробуем иначе. Мне нужна информация о магии Эльвиры. И снова тишина, память кулона молчала. Я пробовала формулировать вопросы по-разному: какой ритуал нашла Эльвира, в какой книге его нашла, чего опасалась в последние дни, как нашла двойника, то есть меня, что она знала о своей магии, как она смогла скрываться почти два года – на все мои вопросы я получала одинаковый ответ – пустоту в памяти.

      Но почему? Неужели Эльвира каким-то образом смогла воздействовать на артефакт и запретила ему записывать эти сведения о ней? Она и такое могла?

      Нужно спросить у Паркерса, возможно он знает.

      Дворецкого я нашла в холле. Он стоял, сцепив за спиной руки, и невозмутимо руководил тем, как служанки моют кованую люстру и меняют в ней свечи.

      – Леди Эльвира, Вы что-то хотели? – коротко поклонился он мне.

      – Да, Паркерс, мне нужно поговорить с Вами.

      – Конечно, Леди Эльвира, я в Вашем распоряжении.

      Мы с дворецким, державшимся от меня на почтительном расстоянии, вышли из холла и зашли в малую бордовую гостиную. Благодаря кулону, я знала, что она используется как гостевая, и в ней обычно просят обождать посетителей, прибывших в особняк лорда Эдварда Глоустера с визитом. Шелковые обои бордового цвета с золотой отделкой, диваны и кресла из темной кожи, столики из вишневого дерева, тяжелые бархатные портьеры, картины в золотых рамах, которые отец заказывал у лучших мастеров. Но сейчас вся эта роскошь нисколько не интересовала меня. Войдя внутрь, я подождала, пока Паркерс закроет за собой двери, и только потом взволнованно и тихо заговорила.

      – Паркерс,