Оперативное вмешательство. Вадим Львов

много потратил денег из федерального бюджета на поддержку малоимущих. Америка – это не Франция, там социалистов не любят. Плюс эти совместные игры с русскими против Китая и Европы. Консерваторы ему такие вещи не простят. Чтобы выиграть выборы у кандидата от республиканцев, Обайя будет вынужден ужесточать позицию. Особенно по отношению к Москве.

      Берк снова усмехнулся.

      – Сэр, так мы можем рассчитывать на наших американских друзей?

      – Без сомнения. Они не слезут с Обайи живьем и заставят его реагировать на европейские дела.

      – Это хорошо. Джон, что скажешь?

      – Делаем следующий шаг.

      – Не слишком быстро?

      – Не думаю. Напряжение должно нарастать постепенно.

      – Готовы ли люди для акций прямого действия?

      – Да.

      – Смотрите не ошибитесь еще раз, мистер Финли, как на Кавказе.

      – Да, сэр. Ошибок не будет, обещаю. Можно вопрос?

      – Спрашивайте, Джон.

      – Почему вы так уверены в реакции правительства КНР, Алистер? Наша агентура…

      – Ваша агентура, Джон, не стоит ничего по сравнению с моим агентом. И поэтому я уверен в реакции китайского руководства. А теперь извините, Джон, мне пора.

      Санкт-Петербург. Русь. 9 мая

      Фронтовику и коренному ленинградцу Сергею Фадеевичу Батурину всю предпраздничную ночь нездоровилось. Сильно кололо в боку, тошнило, кружилась голова. Проклиная возраст и старые болячки, он ворочался, часто вставал, ходил по комнате, как его наставлял лечащий врач. Сон все не шел, скоро час ночи, а ровно в шесть надо встать, одеться, побриться и позавтракать. Ровно в семь тридцать придет автобус, который заберет его, Батурина, и еще одну фронтовичку, Октябрину Сафроновну Колупаеву, и отвезет их на Пискаревское кладбище к памятнику Родине-матери. Там они возложат своими трясущимися старческими руками четное число гвоздик к гранитным плитам, поминая миллионы павших в той войне…

      В этот раз помимо городского начальства и генерал-губернатора федерального округа венок к памятнику возложит сам президент, или, как его сейчас называют, глава государства. Это правильно, «президент» – слово импортное, «глава» – наше, русское…

      Стрельченко, честно говоря, особо старику не нравился. Хотя молодые, его сын и сноха (хотя какие молодые, уже дед с бабкой) и внук с женой, президента защищали, старик, верный коммунист, все равно упрямо считал его «буржуем и олигархом», купившим свою должность.

      Но когда три недели назад ему позвонили из военкомата (не из собеса, а именно из военкомата, как бывшему офицеру) и, извинившись, спросили о возможности на Девятое мая поучаствовать вместе с главой государства в возложении цветов на Пискаревке, он сразу же согласился. Не из-за Стрельченко, конечно. А из-за всех ребят его стрелковой роты 45-й гвардейской дивизии, тех, которые не дожили до Победы, устлав своими костями сотни километров от страшных Синявинских высот до Курляндского котла.

      Младший лейтенант после краткосрочных курсов почти год отсидел в штабе полка, юный Батурин попал на фронт в январе