Лирика алмазной дамы. Патрацкая Н.В.

бесцельного существования. Ощущение у нее было такое, словно закончились военные действия. Хотя, если задуматься, изменений никаких в ее жизни не произошло, и это действительно хорошо.

      Накануне Агнесса прошла центральное побережье городка, разбитое на загороженные участки. Она посмотрела на доступные пляжи и остановила выбор на этом, дорога к которому казалась красивее и насыщеннее разноплановыми торговыми точками небольшого курортного городка.

      Девушка присела на край асфальта, прежде чем ступить на гальку, потом она посмотрела на лазурное море. На берегу она села на полотенце, положив его на гальку. Вид перед ней простирался великолепный: с одной стороны виднелась гора, с другой стороны располагался причал, впереди простиралось море, по морскому горизонту проплывали корабли.

      Люди, лежащие на пляже, имели розоватый оттенок загара, поскольку до сего дня погода была пасмурная, так что белое тело девушки приступило к загару вместе с остальными загорающими. Аполлон пришел на пляж один и лег рядом так, чтобы Агнесса его заметила. Он любил общество, мог быть разным и мог позволить себе поездку в город магнолий.

      Аполлон предложил Агнессе, пришедшей на пляж с хвостом волос, выглядывающих из отверстия в белой кепке, экскурсию в горы.

      Газ – две шестерки – это что-то, он любит дно речных долин, он мчит по гальке, в брызгах кто-то, и брызги в платьях балерин. Такой машине мир подвластен, что за вершинами течет, вас потрясет до сладострастия, но неизвестность – всех влечет. Потом пойдете к водопадам, по краю древности и грез, где глубина веков – услада, где мед, вино и шерсть из коз. Какое таинство вселенной запрятано за суетой! Тут только не было в вас лени, а впечатлений просто той!

      Через некоторое время они сели в военную машину, за рулем которой уже сидел человек, отличающийся веселым нравом. Он довез их до горных прерий, где паслись настоящие лошади. Аполлон и Агнесса вышли из машины, постояли на фоне гор и лошадей. Дальнейший путь они проделали на сиденье машины, ехавшей по серпантину дороги до вершины горы. На их счастье или несчастье, подъемник на гору не работал.

      Уазик – это не машина, Уазик – это альпинист, ему подвластны гор вершины, он, в общем, горный пианист. Играет он на ваших нервах, и тащит вас в адреналин, на серпантине вечно первый, а где-то вид речных долин. А вы на круче, над обрывом, Уазик тенет вас к снегам, вам страшно очень до надрыва, Уазик едет к берегам. Да, да, не спорьте, водопады зовут к себе – назло судьбе, и капли их сродни петардам, и на вершине вы в себе.

      Девушка визжала от страха, проезжая рядом с кромкой дороги, за которой внизу виднелись расщелины гор! Она стояла в машине, держалась за поручень, служивший ребром крыши. Песня о любви и алкоголе гремела из недр машины, эмоционально накаляя путешественников. Сердце Агнессы выскакивало из груди от адреналина, когда шофер приостановил машину и показал на усадьбу, расположенную на небольшом плоскогорье. Имя владельца шофер произнес шепотом. Вот где