Пространство и время. Вольдемар Зайцман

в соседнем кресле.

      – Нравится быть пилотом? – спросил он спустя некоторое время.

      – Ну да, здорово, – согласился специалист по нагрузке. – Словно в историческом фильме. Только на новых кораблях всё совсем по-другому. Нас во время круиза водили на экскурсию в рубку лайнера.

      – Ну да, сейчас повсюду внедрено ментальное управление. Даже голосовые связки напрягать не надо. Надеваешь на голову биоадаптер – это такое устройство вроде шлема – и корабль повинуется твоим желаниям. А все расчёты выполняет автонавигатор. Даже картплоттера нет.

      – Да-а… Как сказал бы наш доктор Макс, круто! А что, пилотам теперь совсем не надо ничему учиться?

      – Да ты что! – засмеялся Санчес. – Пилот обязательно должен уметь управлять своим кораблём вручную. А вдруг что-нибудь выйдет из строя?

      – И наши… ну, которые из академии, это умеют?

      – Ага, их тоже этому обучали. Факультативно.

      В рубке управления наступило недолгое молчание.

      – Технический прогресс, разумеется, нельзя остановить, – задумчиво произнёс второй пилот, – но он имеет и обратную сторону. Человек быстро привыкает к всевозможным удобствам и потом уже не может без них обходиться. Совсем.

      – Ну и что? Разве эти удобства могут исчезнуть?

      – Как знать… Никто ведь не застрахован от попадания в какую-нибудь экстремальную ситуацию, где всё придётся делать своими руками и головой.

      – Да ну… Сейчас ничего не может случиться, никакой катастрофы. Мировой Совет этого не допустит.

      – Хорошо, если так, – Эдди не стал ввязываться в дискуссию. – Чего вы там сцепились-то? – небрежно перевёл он разговор на другую тему.

      – Ага, меня этот… космит лохматый Геркулесом обозвал!

      – Ну и что? У тебя разве в интернате прозвища не было?

      – Да не учился я в интернате! У моих родителей лицензия…

      – Да-да, верно, я и забыл совсем. Боюсь, ты много потерял в жизни, обучаясь дома.

      – Ага, как же! Нужен мне этот интернат… А у тебя, Эдди, тогда что, тоже было прозвище?

      – Конечно! Там ведь у каждого есть какая-нибудь кличка, или, как у нас говорили, «позывной».

      – А зачем?

      – Ну, например, чтобы воспитатели не догадались, о ком идёт речь.

      – Да-а… Как сказал бы наш повар Алекс, прикольно! И как же тебя называли?

      – Циркуль. У меня ноги были длинные.

      – Пф-ф! И тебя это не задевало?

      – Да ну, ерунда какая… А у нашей Салли, знаешь, какое было прозвище? Курочка!

      – Ха-ха!

      – Вот видишь, а ты обижаешься на «Геркулеса». Ко всему надо относиться с юмором. И над собой уметь посмеяться, и над другими можно подшутить. Только деликатно, без унижений. Понял?

      – Да понял я, Эдди, понял! Буду копить в себе чувство юмора.

      – Удачи! Ладно, ступай отсюда, дежурь дальше. А то скажут, что ты слишком долго пролитый кофе убирал.

      Выйдя из рубки, Тим Том спустился вниз и, помедлив немного, решительно вошёл в физотсек. Милли старательно делала