Страх и отвращение предвыборной гонки – 72. Хантер Томпсон

наконец обрел Иисуса.

      Официантка нервно улыбнулась, наполнила наши чашки и поспешила на свое место за прилавком. Мы выпили кофе и обменялись еще несколькими историями об ужасах современного наркорынка. Затем Джерри сказал, что им пора двигаться дальше.

      – Мы едем в Балтимор, – сказал он. – А ты куда?

      – В Вашингтон, – ответил я.

      – Зачем? – спросил Лестер. – Какого черта кому-то вообще туда ехать?

      Я пожал плечами. Мы стояли на стоянке, пока мой доберман мочился на колесо грузовика для перевозки домашней птицы Hard Brothers.

      – Ну… это такая странная поездка, – выдавил я наконец. – Так уж получилось, что я, в конце концов, впервые за 12 лет получил работу.

      – Бог ты мой! – воскликнул Лестер. – Это тяжко. Двенадцать лет на пособии! Дружище, тебе действительно туго пришлось!

      Я улыбнулся:

      – Да, можно сказать и так.

      – Что же это за работа такая? – спросил Джерри.

      Тем временем доберман занялся водителем грузовика Hard Brothers: тот стоял, прижавшись спиной к кабине, и истерично визжал, отбиваясь от собаки армейскими ботинками с металлическими мысками. Со смутным удовлетворением мы наблюдали, как доберман, озадаченный этой сумасшедшей вспышкой ярости, попятился и угрожающе зарычал.

      – О, господи! – завопил дальнобойщик. – Кто-нибудь, помогите мне!

      Он явно предчувствовал, что его вот-вот без всякой на то причины загрызет какая-то злобная тварь, которая выбежала из темноты и прижала его к кабине собственного грузовика.

      – Хватит, Бенджи! – крикнул я. – Не шути с этим типом – он нервный.

      Дальнобойщик потряс кулаком в мою сторону и закричал что-то о номере моей лицензии.

      – Убирайся отсюда, придурок! – заорал Лестер. – Вот из-за таких свиней, как ты, о доберманах идет дурная слава.

      Когда дальнобойщик рванул прочь, Джерри засмеялся.

      – С такой собакой ты на работе долго не протянешь, – сказал он. – А серьезно, чем ты занимаешься?

      – Это связано с политикой, – ответил я. – Я еду в Вашингтон, чтобы освещать президентскую предвыборную гонку для журнала Rolling Stone.

      – Господи Иисусе! – пробормотал Джерри. – Надо же! Stone втравился в политику?

      Я уставился в асфальт, не зная, что сказать. Втравился ли Stone в политику? Или это только я в нее втравился? На самом деле я никогда не задумывался об этом… Но теперь, на подступах к Вашингтону, в сером предутреннем свете, на этой стоянке для грузовиков рядом с Бризвудом к северу от границы Мэриленда, мне вдруг пришло в голову, что я действительно не могу сказать, что я здесь делаю, за исключением того, что направляюсь в округ Колумбия с оранжевым прицепом в форме свиньи и доберманом-пинчером, у которого после многих дней, проведенных в дороге, вконец расстроился желудок.

      – Довольно паршивый способ вернуться на работу, – сказал Лестер. – Почему бы тебе не забить на эту фигню и не замутить с нами что-нибудь