Приключения Фильта. Книга 1. Черные Титаны. Алексей Сколладский

за Фильтом, у него чуть не перехватило дыхание. Вопрос был исключительно серьезным, и следовало выполнить доставку сообщения как можно быстрее, и если данное обстоятельство сыграет потом свою положительную роль, то, возможно, ему дадут премию. Так что любых обычных проволочек и издевательств по отношению к отсылающим письма или донесения допускать было никак нельзя. Подобные срочные сообщения подавались в почту редко, но в здании всегда находился курьер, который доставлял такие отправления со всей возможной поспешностью. Правда, для самой почты в этом был минус: эти донесения она была обязана оформлять бесплатно, а вот курьеру, большинство своего рабочего времени валявшему дурака, приходилось платить. Но почта не жаловалась. По понятным причинам.

      Фильт перечитал написанное сотрудником под его диктовку сообщение, удовлетворенно кивнул, подписал его и с чувством выполненного долга покинул здание почты. Теперь дело было за Кальниклом, а он, Фильт, займется более приятными вещами. Насвистывая какую-то легкомысленную песенку из репертуара заезжих артистов, которые постоянно колесили по стране, разведчик двинулся по направлению к лавке Твейкиля, торговца вином.

      Твейкиль был владельцем поместья Твейкиль-Гап, которое лежало сильно южнее Кафтелии. Большую часть территории поместья занимали знаменитые твейкильские виноградники, известные по всей Сколладии и даже за ее пределами. Твейкиль подходил к своему виноградному делу с усердием и тщательностью, и его продукты пользовались успехом, как в деревушках и маленьких городках, куда он поставлял более дешевые вина, так и в Кафтелии и других крупных населенных пунктах, где жил народ побогаче и требовал более изысканные сорта. Фильт не особо любил хмельное, но перед «Молодым твейкильским» устоять не мог. Легкий, словно воздушный сорт этого белого вина с тонкими фруктовыми нотками и потрясающим послевкусием был его любимым напитком, если речь шла о чем-то крепче пива. Разведчик не первый год знал виноградаря, и тот всегда хранил в прохладном погребке своей лавки несколько плетеных бутылей из темного стекла для Фильта и других постоянных и уважаемых им клиентов, не выставляя их в свободную продажу.

      Юноша поприветствовал хозяина, традиционно осведомился о его здоровье и спросил, чего интересного слышно в столице и за ее пределами: Твейкиль был неиссякаемым источником слухов и сплетен, нужно было лишь отделять правду от ложных сведений, каковых, разумеется, всегда имелось больше.

      Но в этот раз винодел только развел руками:

      – Не поверишь, Фильт, какое-то прям затишье. Ничего интересного не происходит. Никто никого не убил, никому не изменил, никого не обокрал. Всё идет своим чередом, и такому человеку, как я, такая нормальность даже где-то противна.

      – Затишье перед бурей? – улыбнулся разведчик.

      – Как знать, как знать… – отозвался Твейкиль. – Тебя-то, конечно, такое состояние дел больше устраивает, но мне скучно. Я сижу в своих лавках в разных городах, получаю новости, делюсь или обмениваюсь