Простушка для босса. Айрин Лакс

сел отдышаться, потому что временами накатывала сильнейшая слабость. Так понемногу и выбрался. Передвигался с паузами, разглядывал пейзажи из окна: красивые, жесть! Внутренний двор, забор, парковка, машины скорой…

      Так понемногу добрался до холла и заметил, как степенно и важно вышагивал мой дед.

      Дедом я гордился и уважал его неимоверно. Восемьдесят три года мужчине, а спина до сих пор ровная, одет в хороший костюм, выглажен идеально, прическа – волосок к волоску! Дед к преклонным летам сохранил свои зубы, волосы, ровную осанку, твердую руку и острый ум. Словом, образец для подражания!

      Увидев его, мне стало совестно передвигаться со скоростью вялой мухи, пребывающей под парами дихлофоса, поэтому я придал себе более веселый вид и заставил идти, как обычно, резким, твердым шагом.

      – Михаил Семенович! – позвал его. – Какими судьбами?

      Дед перевел на меня взгляд, удивился – видно по глазам, но внешне виду не подал, приобнял меня, поцеловал в обе щеки:

      – Хотел тебя проведать.

      – Уже выписался.

      – Что, дома решил под капельницей пролежать?

      – Решил, – не стал лукавить.

      – Поехали, меня ждет такси, – предложил дед и пошел рядом. – Не гони только, жеребец. Я хочу неспешно прогуляться!

      Думаю, приврал дед! Не хотел он гулять медленно, но явно он не хотел давать мне повод злиться из-за снисхождения и жалости. Поэтому я не стал его одергивать. Не стал одергивать еще и потому, что чувствовал за собой вину.

      Неторопливы шагом мы вышли из здания больницы, прогулялись до парковки. Оказавшись вдали от лишних ушей, я задал вопрос:

      – Родители в курсе?

      – Скандал! Возможно, в курсе, – дед поджал губы. – Но не от меня, – добавил.

      – И на том спасибо. Значит, ждать нотации.

      – А что ты хотел? – спросил ехидно. – По всему министерству слухи расползлись быстро!

      – Дед, я…

      – Дома поговорим! – отрезал и показал рукой на припаркованный Мерс с желтой шашечкой. – Мое такси.

      Сев в машину на заднее сиденье, я еще раз испытал совестливый укол в болезненное место. Заныло где-то внутри… Я хотел объясниться, но дед снова посмотрел на меня с молчаливым укором, и слова остались несказанными.

      Дома поговорим.

      Что ж, поговорим!

      Говорить дед начал, едва мы переступили порог квартиры.

      Первые слова, что он сказал, были:

      – Андрей, ты меня разочаровал!

      Всего четыре слова, но какие! Они меня морально размазали, как манную кашу по тарелке. Раньше всегда звучало другое: «Андрей, я тобой горжусь!»

      Но только не сегодня!

      Потому, едва добравшись до квартиры, я рухнул на диванчик в коридоре, даже не смог до любимого зала добраться. Просто рухнул без сил.

      – Дед, я все объясню!

      Дед разулся, аккуратно поставил свои остроносые туфли на нижнюю полку, снял пиджак, повесил его на плечики, отправил в гардеробный шкаф и только потом посмотрел на меня.

      – Объясни, пожалуйста.

      – Я…

      – Постой! – сердито нахмурил густые белые брови. –