12 часов. Таня Лаева

А он даже не моргнул, лишь продолжил идти, выплюнув мне напоследок.

      – Прибери.

      Запихав в себя остатки ужина, я пошла в свою комнату.

      «Утром я уеду и плевать, найдет меня Эрик или нет.»

      Решив добить себя окончательно. я села за фортепиано и заиграла Шопена, этюд № 1, опус 10, одно из самых сложных произведений для этого инструмента, но оно было моим любимым. Мои пальцы нависли над клавиатурой, и я закрыла глаза, острое воспоминание пронзило насквозь мое сердце и разбило на части…

      Отель «Нега», мой номер, наш номер… Адам… и наш первый раз: «Мили… я не сделаю тебе больно. Никогда… слышишь…»

      Мои губы задрожали, веки вздрогнули, и по клавишам забили соленые капли.

      – Лжец!

      Я ударила по черно-белой дорожке пальцами и начала играть, пробегаясь по всей ее длине снова и снова, истерически нажимая и вкладывая всю свою боль. Этюд длился две минуты, но в них я вложила всю трагедию исхода наших с Адамом отношений. Последним аккордом я рухнула на клавиатуру и издала выдох облегчения, слегка подрагивая от эмоций.

      Моего плеча коснулась горячая ладонь и слегка его сжала, вытаскивая меня из беспросветной тьмы, я зарычала.

      – Чего приперся?!

      Я открыла глаза, надо мной стоял ухмыляющийся великан и протягивал мне ножницы.

      *********************************

      Джеймс.

      – Стерва!

      Будильник полетел в стену.

      – Кудрявая бестия!

      Я метался по своей спальне переполняемый бешенством из-за этой настырной девчонки. Я так долго пытался сохранять самообладание, что меня просто взорвало. У меня даже закружилась голова от этой ярости. Я сел на кровать и попытался дышать глубже, но ничего не получалось. В глазах становилось все темней, а в висках нарастала разрывающая пульсация.

      Я плюхнулся на подушки, погружаясь в беспокойный сон. Я толком не спал все эти дни, а для меня это не допустимо. Этот овечий ураган взбаламутил все мое унылое болото. В доме раздался звук фортепиано, и мои глаза распахнулись. Этот пятиминутный сон привел меня в норму… Я сел на кровати и провел ладонями по лицу, оттягивая вниз кожу.

      «Ну что за наказание такое?!» – сказал я себе, тут же отвечая то, что не должен. «А может это дар, Джей?»

      Даже не видя ее, я чувствовал в этой музыке глубокую боль и тоску, от которой я не мог скрыться или сбежать. За минуту я оказался в проеме ее комнаты, дослушивая отчаянное произведение. На столе в органайзере для различных канцелярских принадлежностей я увидел ножницы, и решительная улыбка озарила мое зачарованное лицо.

      «Джеймс, ты подошел к краю, Джеймс!»

      Девушка безжизненно упала на клавиши и выпустила из себя копившиеся чувства, отпуская свою печаль.

      «Какой же это контраст, видеть молоденькую девочку в топе, обнажающем ее идеальный плоский смуглый живот, играющей Шопена. Как можно устоять перед таким зрелищем?!»

      Когда она сегодня вошла в гостиную, да еще с таким ароматизирующим соблазном, я сбежал… сбежал, как последний трус… и мне было, чего бояться. Спустя двадцать