Лицемер. Евгения Паризьена

моей беспомощностью. Начал приставать. Отвратительно. Нельзя же вести себя как животное, – выглядела раздраженной.

      – Ты про Доминика?

      – Да похотливого самца с манией затащить в постель.

      – Вздор! Он обходительный. Зря судишь!

      – Скажи, почему заступаешься за него? Вы друзья? —снимала на ходу одежду. Срочно принять ванную. Реально продрогла. Желаю выпить чая, и лечь поскорее в постель.

      – Сколько гнева из-за обычного поцелуя. Не думала, что нравишься ему?

      – Прекрати заступаться за этого извращенца! Или мы разругаемся. Пусть других ласкает.

      – Тиш, а не слишком сурова к нему? Ну да не сдержался. Видела, как он смотрит? Словно раздевает, – говорила нелепые вещи.

      – На что намекаешь?

      – Без ума от тебя. Плохо быть одинокой. Соглашайся на его ухаживания.

      – Сватаешь с этим гадким типом. Я просила меня целовать? Даже наплевал на ухаживания. Всё, должна побыть одной, – заперла дверь.

      За ужином она нервно ела салат, косясь в мою сторону.

      – Придирчивая.

      – Опять станем его обсуждать?

      – Тиш, вот кому врешь? По Доминику сохнет любая. Он красивый мужчина.

      – Пусть снимет корону, он не идеал. И где с ним познакомилась? – спрашивала, стремясь узнать все детали.

      – Защитил в переулке. Да, он смелый. К тому же состоятельный.

      – Меня чужое богатство не интересует. Хвали его дальше. В человеке должна быть порядочность, а не эгоизм. Если я не ношу дорогие шмотки, значит всё дозволено?

      – Лучше отправлюсь спать. С тобой утомительно разговаривать, Тиш. Он просто поцеловал тебя, а ты устроила трагедию, – скрылась в соседней комнате.

      Всю ночь я сидела на подоконнике, обхватив колени. Совершенно не спится. Вспоминаю, как он касался меня, бросает в дрожь. Случайно задремала, а подруга не соизволила разбудить. Но привел в недоумении настойчивый звонок в дверь. Вскочила вся растрепанная, и едва я увидела надменного Доминика, вздрогнула.

      – Где адрес взяли?

      – Кристина сказала. И пока эгоистичная художница бесится, отвечу. Мне мольберт с красками выбросить?

      – Проклятье.

      – Да, растрепанная скандалистка его забыла. Мне подобный хлам бесполезен. А вот тебе нет, Тиша. Угадал? – прожигал взглядом, от чего реально вздрогнула.

      – Совести у вас нет.

      – Почему я ложен любезничать с тобой. Влепила пощечину. Не извинилась.

      – А кто коснулся моих губ?

      – Спорим рассердишься, еще больше? Мне хочется еще раз их поцеловать, – прислонил к стене, учащенно задышав.

      – Я закричу, и сюда прибегут соседи.

      – Голос не надорви. Всё равно не успеешь, возьму и похищу.

      – Не трогайте меня.

      – Пока не начинал лапать, Тиша. Но скоро привыкнешь к моим рукам, кошечка, – шепнул на ухо, от чего по телу прошелся мандраж. Развратитель самый настоящий.

      – Ударить коленом между ног?

      – То что ты садистка, понял уже. Так как быть с мольбертом? Заберешь его? Или мне отнести его на помойку? –