Лицемер. Евгения Паризьена

своим пристрастием, – лгал, продолжая запудривать мозги.

      – Откуда её знаешь?

      – Она бывшая соседка. Стала частой гостью в ломбарде. Ей совести хватило отнести обручальное кольцо матери, а потом купить наркотики, – всё приукрашал, ради общей цели необходимо навешать лапшу.

      – Жалко как. Её, наверное, терзают страдания.

      – Утешать слабохарактерную? Обойдётся. И тогда на мосту клянчила деньги на дозу. Я устал давать их. Думал на лекарства, а когда снова нашёл шприцы, прости терпение лопнуло, – обвел овцу вокруг пальца. Обязательно поверит в чушь, иного пути нет.

      – Но не бросать же её умирать!

      – В больницу отправил уже. Тиша, мне извинится перед воровкой? Пригласить тебя в квартиру, где пустые стены? Всё вынесла. Это страшное зрелище. Не защищай, мерзавку!

      – Возможно, ты прав! Но бить её тоже неправильно, – гундосила идиотка. Напористая до ужаса.

      – Признаю, не сдержался. Конфликт исчерпан?

      – Нет, Доминик. Устрой нам встречу, – предложила зараза.

      – С кем увидеться желаешь? С наркоманкой?

      – Мне решать!

      – Я не позволю общаться со всякими дурами! Опасными для общества! – воспротивился данной затее.

      – Снова увиливаешь?

      – Уговорила, мучительница. Нравится терзать сердце? Раз мы помирились, проведёшь время со мной!

      – Картину пишу, прости!

      – Опять отговорки. Сбегаешь от ненасытного волка. Сколько терпеть? Садись и поболтай со мной. Сложно? – уставился на неё звериными глазами.

      – Сначала поговорю с девушкой.

      – Выполню волю, но потом останешься должна, – чуть не зарычал от поражения.

      Упорхнула гадина, ей бы расследования проводить. Везде ищет подвох. Всё равно сломаю хребет, ползать будет. Стискиваю зубы, разбивая тарелку вдребезги. Испуганная домработница сразу подоспела.

      – Убрать, хозяин?

      – Нет, по осколкам должен ходить? Тупорылая! – срывал голос, они все невероятно бесят.

      Сидел голым на балконе пока не позвонила гадкая Кристина.

      – Ловелас, солгал нашей художнице?

      – Ликуешь, да? Думаешь, я проиграл в грандиозной битве. Ошибаешься, слюни своей приятельнице тебе вытирать, – заявил без особого сожаления.

      – Доминик, ты раздавишь её. Жажду увидеть сломленной, – бросила трубку.

      Вечер показался жутко унылым. Без того звонкого голоса. Всё пора ехать к той испорченной мрази. С трудом откапал среди знакомых трущоб. Подкараулил около подъезда, от рассеянности обронила пакеты. Вся грязная, неухоженная.

      – Доминик! Любимый!

      – Руки убрала, сначала продезинфицируй! Коза тупая, из-за твоей халатности, план порушился! Значит так, девица к тебе нагрянет. Скажешь о наркотических проблемах. Уяснила? – демонически разговаривал.

      – Но это ложь!

      – В нос мало поучила? Не заставляй превращаться в кровожадного типа, – показывал насколько недоволен.

      – Новая ложь. Очередное коварство. Не меняешься. И как она выглядит? Плевал на мою любовь. Даром не нужна, – обливалась